Текст песни Михаил Щербаков - Балаган
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
|
В одних садах цветет миндаль, в других метет метель. В одних краях еще февраль, в других уже апрель. Проходит время, вечный счет, год за год, век за век, Во всем - его неспешный ход, его кромешный бег. В году на радость и печаль по двадцать пять недель. Мне двадцать пять недель - февраль, и двадцать пять - апрель. По двадцать пять недель в туман уходит счгт векам. Летит мой звонкий балаган куда-то к облакам. Летит и в холод и в жару, и в гром, и в тишину. А я не знаю, как живу, не знаю, чем живу. Не понимаю, как творю, не знаю, что творю. Я только знаю, что горю и, видимо, сгорю. В одних краях - рассветный хлад, в других - закатный чад. В одних домах ещг не спят, в других уже не спят. То здесь, то там гремит рояль, гудит виолончель. И двадцать пять недель - февраль, и двадцать пять - апрель. Вели мне, Боже, все стерпеть. Но сердцу не вели. Оно хранит уже теперь все горести Земли. И разорваться может враз, и разлететься врозь. Оно уже теперь, сейчас - почти разорвалось. Мой долгий путь, мой дальний дом! Великая река - Моя дорога! И кругом - одни лишь облака. Такая мгла, такая даль, такая карусель... И двадцать пять недель - февраль, и двадцать пять - апрель. И сквозь томительный дурман, по зыбким берегам Летит мой звонкий балаган куда-то к облакам. Смотрите также:
Все тексты Михаил Щербаков >>> |
|
In some gardens blooming almonds, other blizzard sweeps .
In some territories even in February , others already in April .
Time passes , the eternal expense , year after year , century after century ,
Everything - his unhurried course , his running pandemonium .
In the year to the joy and sorrow of twenty-five weeks.
I'm twenty- five weeks - February , and twenty-five - April.
Twenty-five weeks in the mist goes schgt centuries.
Flies voiced my booth somewhere in the clouds.
Flies and cold and heat, and thunder, and in silence.
And I do not know how to live, do not know how I live.
Do not understand how I do, I do not know what I was doing .
I only know that grief and apparently will burn .
In some territories - dawn refrigerant , in others - sunset children.
In some homes eschg not sleep , others do not sleep .
Here and there thunders piano, cello buzzing .
And twenty-five weeks - February , and twenty-five - April.
Led me, O God , to endure all . But the heart leads.
It stores now have all the sorrows of the earth.
And all at once can break and shatter apart.
It is now , now - almost broke .
My long journey , my distant home! Great River -
My way ! And all around - nothing but clouds .
This darkness , this distance, this carousel ...
And twenty-five weeks - February , and twenty-five - April.
And through the agonizing dope on shaky shores
Flies voiced my booth somewhere in the clouds.
