Текст песни А. С. Пушкин - Тазит
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
|
ТАЗИТ Не для бесед и ликований, Не для кровавых совещаний, Не для расспросов кунака, Не для разбойничей потехи Так рано съехались адехи На двор Гасуба старика. В нежданной встрече сын Гасуба Рукой завистника убит Вблизи развалин Татартуба. В родимой сакле он лежит. Обряд творится погребальный. Звучит уныло песнь муллы. В арбу впряженные волы Стоят пред саклею печальной. Двор полон тесною толпой. Подъемлют гости скорбный вой И с плачем бьют нагрудны брони, И, внемля шум небоевой, Мятутся спутанные кони. Все ждут. Из сакли наконец Выходит между жен отец. Два узденя за ним выносят На бурке хладный труп. Толпу По сторонам раздаться просят. Слагают тело на арбу И с ним кладут снаряд воинский: Неразряженную пищаль, Колчан и лук, кинжал грузинский И шашки крестовую сталь, Чтобы крепка была могила, Где храбрый ляжет почивать, Чтоб мог на зов он Азраила Исправным воином восстать. В дорогу шествие готово, И тронулась арба. За ней Адехи следуют сурово, Смиряя молча пыл коней... Уж потухал закат огнистый, Златя нагорные скалы, Когда долины каменистой Достигли тихие волы. В долине той враждою жадной Сражен наездник молодой, Там ныне тень могилы хладной Воспримет труп его немой... Уж труп землею взят. Могила Завалена. Толпа вокруг Мольбы последние творила. Из-за горы явились вдруг Старик седой и отрок стройный. Дают дорогу пришлецу — И скорбному старик отцу Так молвил, важный и спокойный: «Прошло тому тринадцать лет, Как ты, в аул чужой пришед, Вручил мне слабого младенца, Чтоб воспитаньем из него Я сделал храброго чеченца. Сегодня сына одного Ты преждевременно хоронишь. Гасуб, покорен будь судьбе. Другого я привел тебе. Вот он. Ты голову преклонишь К его могучему плечу. Твою потерю им заменишь — Труды мои ты сам оценишь, Хвалиться ими не хочу». Умолкнул. Смотрит торопливо Гасуб на отрока. Тазит, Главу потупя молчаливо, Ему недвижим предстоит. И в горе им Гасуб любуясь, Влеченью сердца повинуясь, Объемлет ласково его. Потом наставника ласкает, Благодарит и приглашает Под кровлю дома своего. Три дня, три ночи с кунаками Его он хочет угощать И после честно провожать С благословеньем и дарами. Ему ж, отец печальный мнит, Обязан благом я бесценным: Слугой и другом неизменным, Могучим мстителем обид. * Проходят дни. Печаль заснула В душе Гасуба. Но Тазит Всё дикость прежнюю хранит. Среди родимого аула Он как чужой; он целый день В горах один; молчит и бродит. Так в сакле кормленный олень Всё в лес глядит; всё в глушь уходит. Он любит — по крутым скалам Скользить, ползти тропой кремнистой, Внимая буре голосистой И в бездне воющим волнам. Он иногда до поздней ночи Сидит, печален, над горой, Недвижно в даль уставя очи, Опершись на руку главой. Какие мысли в нем проходят? Чего желает он тогда? Из мира дольнего куда Младые сны его уводят?.. Как знать? Незрима глубь сердец. В мечтаньях отрок своеволен, Как ветер в небе... Но отец Уже Тазитом недоволен. «Где ж, — мыслит он, — в нем плод наук, Отважность, хитрость и проворство, Лукавый ум и сила рук? В нем только лень и непокорство. Иль сына взор мой не проник, Иль обманул меня старик». * Тазит из табуна выводит Коня, любимца своего. Два дни в ауле нет его, На третий он домой приходит. Отец: Где был ты, сын? Сын: В ущелье скал, Где прорван каменистый берег, И путь открыт на Дариял. Отец: Что делал там? Сын: Я слушал Терек. Отец: А не видал ли ты грузин Иль русских? Сын: Видел я, с товаром Тифлисский ехал армянин. Отец: Он был со стражей? Сын: Нет, один. Отец: Зачем нечаянным ударом Не вздумал ты сразить его И не прыгнул к нему с утеса? — Потупил очи сын ч Смотрите также:
Все тексты А. С. Пушкин >>> |
|
TAZIT
Not for talk and glee,
Not for bloody meetings,
Not for kunak inquiries,
Not for robber fun
So the Adejes arrived early
To the courtyard of the Gasub the old man.
In an unexpected meeting, the son of Gasub
The hand of the envious is killed
Near the ruins of Tatartuba.
In his native sakl, he lies.
The rite is going on funeral.
A mullah’s song sounds dejected.
Harnessed oxen
They stand in front of a sad hackle.
The yard is crowded with crowds.
Guests raise a mournful howl
And with a cry beat the breastplate armor,
And, heeding the noise of non-combat,
Confused horses are wrinkling.
Everyone is waiting. From the hut finally
It turns out between the wives of the father.
Two Uzdens carry him
There is a cold corpse on the cloak. Crowd
Asks to be heard around.
Compose the body on a cart
And they put a military shell with him:
Unloaded peep
Quiver and bow, Georgian dagger
And checkers cross steel,
That the grave be strong
Where the brave will rest
So that he could call Azrael
Serviceable warrior rebel.
The procession is ready for the journey
And the arba started off. For her
Adeje follow sternly
Quietly silent in the heat of horses ...
The fiery sunset has gone out,
Zlatia Mountain Cliffs
When the stony valley
Reached silent oxen.
In the valley of that hostile greedy
Young rider is stricken
There is now the shadow of a cold grave
Will perceive his mute corpse ...
The corpse has already been taken by the earth. Grave
Overwhelmed. Crowd around
The last pleas were done.
Suddenly came from behind the mountain
The old man is gray-haired and the lad is slim.
Give way to the alien -
And the mournful old father
So he said, important and calm:
“Thirteen years have passed,
How are you, a stranger has come to aul,
He handed me a weak baby
So that from him
I made a brave Chechen.
Today is the son of one
You prematurely bury.
Ghazub, be submissive to fate.
I brought you another.
There he is. You bow your head
To his mighty shoulder.
Replace your loss with them -
You will appreciate my works,
I don’t want to boast about them. ”
Fell silent. Looking hastily
Gusub on the lad. Tazit
Head dulling silently,
He will be motionless.
And in the grief of them, Hasub admiring
By heart craving obeying
He embraces him affectionately.
Then he caresses the mentor,
Thanks and invites
Under the roof of his house.
Three days, three nights with kunaks
He wants to treat him
And after honestly seeing off
With blessing and gifts.
Well, father thinks sad,
I owe a blessing priceless:
Servant and friend unchanging,
The mighty avenger of insults.
*
Days go by. Sadness fell asleep
In the soul of Gasub. But tazit
All savagery keeps the former.
Among the darling aul
He is like a stranger; he is all day
In the mountains alone; silent and wandering around.
So in a hackle a deer fed
Everything looks into the forest; everything goes into the wilderness.
He loves - over steep rocks
Glide, crawl along the siliceous path,
Listening to the stormy vociferous
And in the abyss of howling waves.
He sometimes until late at night
Sitting sad over the mountain
Immobilized looking away,
Lean on the head of the hand.
What thoughts pass through it?
What does he want then?
From the world to where
Young dreams take him away? ..
How to know? Invisible depths of hearts.
In dreams, the lad is self-willed,
Like the wind in the sky ...
But father
Already Tazit dissatisfied.
“Where,” he thinks, “in him is the fruit of science,
Courage, cunning and agility,
Sly mind and hand strength?
It is only laziness and rebellion.
Or my son’s eyes didn’t penetrate,
Ile deceived me an old man. "
*
Tazit out of the herd
Horse, his favorite.
Two days in the village there is no him,
On the third he comes home.
Father:
Where were you son?
A son:
In the gorge of rocks
Where the rocky shore is broken
And the path is open on Darial.
Father:
What did you do there?
A son:
I listened to Terek.
Father:
But have you seen the Georgians
Or Russian?
A son:
I saw with the goods
Tiflis was riding an Armenian.
Father:
Was he with a guard?
A son:
No, one.
Father:
Why by accidental blow
Didn’t you think to defeat him
And didn’t jump to him from the cliff? -
Downcast son h
