Текст песни Альфред Шнитке - Жизнь с идиотом. Действие 2
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
|
Опера «Жизнь с идиотом» (1990-1991) либретто Виктора Ерофеева Действие 2 Нидерландская опера, постановка Б. Покровского Я — Dale Duesing, Romain Bischoff (baritones) Жена — Teresa Ringholz (soprano) Вова — Howard Haskin (tenor) Марсель Пруст — Robin Leggate (baritone) vocal ensemble and Rotterdam Philharmonic Orchestra conducted by Mstislav Rostropovich Amsterdam, Het Muziektheater, April 1992 *** Я: Поначалу Вова был очень тихий: шаркал тапочками и отъедался. Любил он выпить за завтраком бутылку кефира, творожка скушать, сидит скромно на нашей кухоньке и питается, потом пошаркает тапочками по комнате: пять шагов вперёд, пять назад — и снова на кухоньку: то колбаску поклюёт, то ветчиной полакомится. Когда ел, взгляд у него становился недобрый, кошачий, но сам без разрешения ничего не брал, в холодильник не лазил. Сторож надул меня. Вова не разговорился. Был он великий молчальник и, кроме «эх», никаких слов не употреблял. ВОВА: Эх. Я: Я не раз пытался с ним заговаривать, принимался расспрашивать, кто он и откуда родом, где и что преподавал — я сжился с мыслью, что он профессор, — я даже карту СССР перед ним расстилал. — Вова, где твои родные места? Покажи! — Но Вова бессмысленно водил пальцем по карте, тихо вздыхая и тихо мыча. ВОВА: Эх. Я: Отчаявшись, я больше его не беспокоил, и он совершенно замкнулся в себе. ХОР: Даже карту СССР перед ним расстилал… Но что-то в нём, видать, зрело, какие-то мысли, мечты донимали его: он стонал по ночам, часто просыпался и, бывало, часами сидел в темноте на тахте, сузив и без того узкие щели глаз, подперев кулаком бородёнку. Я: Ты чего не спишь? ВОВА: Эх! Я: По вечерам, дабы уберечь Вову от бессонницы, мы гуляли с ним по заснеженным переулкам. Вова зорко посматривал на прохожих. Те почему-то пугались его, сторонились, а после оглядывались. Озадаченные, я бы даже сказал, охваченные паникой лица. ХОР: В чём дело? Чем смущал Вова равнодушного вечернего горожанина? Я: Раз, воротившись домой, я застал такую сцену: Вова сидит на кухонном полу в большой луже молока и в окружении выброшенных из холодильника продуктов; сидит и жрёт всё попеременно: то сыра кусок откусит, то в банку с винегретом засунет руку, то вафлей захрустит, то к колбасе потянется, ЖЕНА: а на батон колбасы он брусничное варенье намазал. ХОР: Сидит весёлый, довольный жизнью. Я: Я его отчитал, — он нахмурился, лёг на тахту и безо всяких признаков раскаянья быстро заснул. ЖЕНА: Я так и знала, Я так и знала! ХОР ДРУЗЕЙ: Мы огорчились. Мы возмущены. Целуем «Держись!». Идите к нам отведать пиццу. ГОЛОС ИЗ ХОРА: «Я птицу променял на пиццу» ХОР: Ха-ха-ха Я: Через несколько дней Вова порвал книги. Он порвал добрую половину моей с любовью собранной библиотеки; клочки дорогих мне страниц засорили ванну и унитаз. ЖЕНА: Да что унитаз! Вся квартира была засыпана этим кощунственным конфетти. Я: Зачем ты это сделал? ВОВА: Эх! Я (жене): Но посмотрите, как он счастлив, по глазам вижу! ЖЕНА: По этим наглым рыжим глазам! Я: Идиот… Вова, ты понимаешь, что ты идиот? Это значит, ты отъявленный мерзавец. ЖЕНА: О, Боже, он порвал всего Пруста. МАРСЕЛЬ ПРУСТ: О, Боже, он порвал меня. ЖЕНА: Давай его свяжем! ХОР: Вова испуганно заревел. ВОВА: Эх Я: Давай его лучше убьём! ХОР: Вова заревел ещё более испуганно. ЖЕНА: Все трое были испуганы и не знали, как быть. ХОР: Он несколько присмирел, но не сдался. Я: Я объявил военное положение. Я установил строжайший надзор за Вовой. ЖЕНА: Он несколько присмирел. Вдруг началось таинственное исчезновение предметов. Он несколько притих. Вова, куда ты дел, подлец, моё бельё? ВОВА: Эх! Я: Вдруг, в один прекрасный день, он навалил большую кучу в центре комнаты, и с тех пор пошло-поехало: он размазывал кал по обоям, рвал их, мочился в холодильник, резал ножом паркет, мебель… <…> Смотрите также:
Все тексты Альфред Шнитке >>> |
|
Opera "Life with an Idiot" (1990-1991)
libretto by Viktor Erofeev
Step 2
Dutch Opera, production by B. Pokrovsky
I'm Dale Duesing, Romain Bischoff (baritones)
Wife - Teresa Ringholz (soprano)
Vova - Howard Haskin (tenor)
Marcel Proust - Robin Leggate (baritone)
vocal ensemble and Rotterdam Philharmonic Orchestra
conducted by Mstislav Rostropovich
Amsterdam, Het Muziektheater, April 1992
***
Me: At first, Vova was very quiet: he shuffled his slippers and ate. He loved to drink a bottle of kefir at breakfast, eat cottage cheese, sits modestly in our kitchenette and eats, then he shuffles his slippers around the room: five steps forward, five steps back - and again into the kitchen: he will bite a sausage, then he will eat ham. When he ate, his eyes became unkind, feline, but he did not take anything without permission, he did not climb into the refrigerator. The watchman cheated me. Vova didn't talk. He was a great silent man and did not use any words except "eh".
VOVA: Eh.
Me: I tried to talk to him more than once, began to ask who he was and where he was from, where and what he taught - I got used to the idea that he was a professor - I even spread a map of the USSR in front of him. - Vova, where are your native places? Show me! - But Vova was senselessly running his finger across the map, sighing softly and humming softly.
VOVA: Eh.
Me: Desperate, I didn't bother him anymore, and he completely closed in on himself.
KHOR: He even spread the map of the USSR in front of him ... But something in him, you see, was ripe, some thoughts, dreams pestered him: he moaned at night, often woke up and sometimes sat for hours in the dark on the couch, narrowing and without that narrow slits of the eyes, propping up his beard with his fist.
Me: Why are you awake?
VOVA: Eh!
Me: In the evenings, in order to protect Vova from insomnia, we walked with him along the snow-covered alleys. Vova kept a keen eye on the passers-by. For some reason, those were afraid of him, avoided, and then looked around. Puzzled, I would even say, panic-stricken faces.
CHORUS: What's the matter? What confused Vova with an indifferent evening city dweller?
Me: Once, returning home, I found the following scene: Vova is sitting on the kitchen floor in a large pool of milk and surrounded by food thrown out of the refrigerator; sits and eats everything alternately: then he bites off a piece of cheese, then sticks his hand into a jar of vinaigrette, then crunches the waffle, then reaches for the sausage,
WIFE: and he spread lingonberry jam on a loaf of sausage.
CHORUS: Sits merry, content with life.
Me: I scolded him, - he frowned, lay down on the couch and quickly fell asleep without any signs of remorse.
WIFE: I knew it, I knew it!
CHOIR OF FRIENDS: We are upset. We are outraged. Kiss "Hold on!" Come and have a pizza with us.
VOICE FROM CHORUS: "I traded the bird for pizza"
CHORUS: Ha ha ha
Me: A few days later, Vova tore up the books. He tore up a good half of my lovingly collected library; Scraps of pages dear to me littered the tub and toilet.
WIFE: What a toilet! The whole apartment was covered with this blasphemous confetti.
Me: Why did you do this?
VOVA: Eh!
Me (to my wife): But look how happy he is, I can see it in his eyes!
WIFE: In those impudent red eyes!
Me: Idiot ... Vova, do you understand that you are an idiot? This means you are a notorious bastard.
WIFE: Oh God, he tore up all of Proust.
MARCEL PROST: Oh God, he tore me up.
WIFE: Let's tie him up!
CHORUS: Vova roared in fright.
VOVA: Eh
Me: Let's kill him better!
CHORUS: Vova roared even more frightened.
WIFE: All three were scared and did not know what to do.
CHORUS: He calmed down a bit, but didn't give up.
Me: I have declared martial law. I have established the strictest supervision over Vova.
WIFE: He calmed down a little. Suddenly, the mysterious disappearance of objects began. He quieted down a little. Vova, what are you doing, scoundrel, my linen?
VOVA: Eh!
Me: Suddenly, one fine day, he piled a large heap in the center of the room, and since then it has gone: he smeared feces on the wallpaper, tore them, urinated in the refrigerator, cut the parquet floor, furniture with a knife ...
<…>
