Текст песни Михаил Щербаков - Мне обещали прощать и надеяться...
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
|
Мне обещали прощать и надеяться, если по случаю лучшее сбудется, если ветрами печали развеются, если сверхновая ночью почудится. Мне обещали отсрочить долги мои до бесконечности, до отощания - и обещания вылились в мнимые признаки бегства от обнищания. И приходил я, забытый и брошенный, к бывшим знакомым, друзьям и приятелям, только ненужный я был и непрошенный, и разговаривали, как с предателем. Глаз я искал, что утешить могли меня, памяти, знавшей моё имя-отчество - но у минувшего не было имени... И зародилось во мне одиночество. И обещал я не верить, не каяться, души людские поставив мишенями, даже тогда, когда враг постарается пол предо мной исцарапать коленями. И обещал я, как яблоки кислые, лица давить, усмехаясь над жертвами - и, не спеша, небольшие долги свои стал возвращать заказными конвертами. И не поверил, когда безутешная письма писала мне лучшая самая - их разрывал, не читая, небрежно я, и не отправил в ответ телеграммы я. И не добил я больного и хилого, дабы мои оправдались пророчества - он не погиб, но и я не простил его, и ликовало во мне одиночество. ...Но, не спросясь у живущего племени, было недолгим его ликование, и у минувшего не было времени, чтоб утвердить меня в новом призвании. Как ни удерживал перерождение - сила родства всё во мне опрокинула, минула злость моя, как наваждение, и одиночество начисто сгинуло. И полетели опять обещания, незабыванью строча обязательства, снова прощение, как бы прощание с манией видеть во многом предательство, вихрями нежность устои коверкала, стёрлась печать отрешения дочиста... Только в прихожей квадратное зеркало, как трафарет моего одиночества. <1979> Смотрите также:
Все тексты Михаил Щербаков >>> |
|
I promised to forgive and to hope,
If on the occasion of the best come to pass,
If the winds of sadness dispelled,
If a supernova night seemed.
I promised to delay the debts my
ad infinitum, until otoschaniya -
and promises have resulted in alleged
signs of escaping from poverty.
And I came, forgotten and abandoned,
to former acquaintances, friends and acquaintances,
Only I was useless and unwanted,
and talked like a traitor.
Eyes I was looking for that comfort could I,
memory, who knew my name and patronymic -
but in the past there was no name ...
And I was born in solitude.
And I promise not to believe, do not repent,
the souls of men put targets
even when the enemy will try to
floor in front of me to scratch his knees.
And I promise, as the sour apples,
face squeeze, laughing at the victims -
and, slowly, his small debts
I began to return the custom envelopes.
I do not believe it when inconsolable
letters written to me is the best -
they burst, casually, I do not read,
and not sent in response to a telegram myself.
And I have not finished off the sick and frail,
so that my prophecy came true -
He did not die, but I do not forgive him,
and exulted in my loneliness.
... But, without asking the lives of the tribe,
it was short-lived triumph,
and at last there was no time,
to approve the new calling me.
Oddly kept rebirth -
the strength of kinship everything in me upset,
Gone are my anger, like a hallucination,
and loneliness completely disappeared.
And flew promise again,
nezabyvanyu scribbling obligations
forgiveness again, as if parting
with delusions of seeing much betrayal,
vortices distort the foundations of tenderness,
erased seal removal clean ...
Only in the hall square mirror,
as a template of my loneliness.
<1979>
