Текст песни Сицилия - Как всё было.
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
|
И если вы спросите, как все было, откуда брало свои старты, Где устье этой шумной и бурной реки, То я вам отвечу; открою все эти чертовы карты: Мы были молоды, а мысли наши легки. Вы, наверное, конечно же, захотите знать, насколько там он был крутой, Дарил ли кольца с бриллиантами, ну или тачки... А я вам отвечу: он был совершенно простой, И у него было сердце. А у меня - пуанты и белоснежная пачка. У нас был просторнейший зал в конце старенькой улочки на окраине города, справа по тротуару, Там чистейшие зеркала во всю длину стен, белые потолки, тусклый свет. Это искусство, на самом деле, свалилось мне с неба, знаете, досталось даром; Он говорил, балерины на свете прекраснее нет. Он говорил, и замолкали разом все звуки в сущих и даже несущих мирах, Только музыка оставалась с нами, пронзала нас острием Ахиллесова копья, Он становился немного поодаль, и отражаясь во всех зеркалах, Руки вскидывал вверх и говорил мне: "Делай как я." И мне было больше не о чем просить всемогущего Бога, Не о чем просить его снизойти, Лишь о том, чтобы моя дорога Однажды стала частью его пути. Он говорил, искусству нужно отдаться поперёк и вдоль, Включал музыку громче. Она проходила сквозь тело, Проникая в то бессознательное, до чего просто так вот дойти нельзя, Я переполнялась. Выполняла божественный кабриоль. Я наблюдала за ним, искала встречи глаз его в отраженье зеркал, Он говорил мне: «Камбрэ.» И я изгибалась, немного скользя. Говорил, что такую чудесную балерину он, кажется, только и ждал, Что всю жизнь он меня искал. И музыка заполняла собой все пространство зала, города, И, кажется, всей моей бесконечной души. И он повторяет: «Бризе. Алонже.» Он статный, высокий; он гордый, И он кричит мне: «Глубоко! Глубоко дыши!» И я глубоко дышала, воздух жадно глотая ртом, Как и потом, когда глубоко становилось жить, Разделяя с ним ложе, Как душу ему отдавая потом… Наша любовь случилась самой прекрасной на свете, Чистой, как вода в роднике, Нежной, как руки матери перед сном; Мы мечтали, какие у нас будут дети… Я выбегала на улицу налегке, Под старым бардовым зонтом, И опоздать до смерти боялась, не успеть в назначенный час; Мы любили так, как никогда и никто до нас. И каждый раз я летела к нему ан лер, Чтоб сказать ему, как он мной безгранично любим, Что я жить без него уже никогда не смогу, Что вся жизнь лишь была подготовкой ко встречи с ним, Как глиссад – Подготовка к большому прыжку. И он ждал меня на пороге – разделял только маленький палисад; Я кидалась к нему на шею, он хватал меня на руки, Сонный, уютный и теплый, с запахом синей небесной вышины. Я поливала его цветы; он готовил мне завтраки. Жизнь, казалось, одна сплошная, длинная небылица, Я в то лето совершенно разучилась думать, осознавать, Все и всё перестали мне быть важны. Он был мой Учитель, а я его Ученица. Он учил меня двигаться, покоряться, дышать, кричать; все до конца отдавать. Я учила его обладать. Он считал: «Один, два, три, четыре… Внимательней! Гранд батман.» И душа моя становилась как будто шире, И хотелось покориться его словам. И хотелось, чтоб он шептал мне в ночи, под луной: «Ты моя, я тебя никому не отдам, Ты моя, и навек ты будешь со мной.» Я была с ним навек. Мы прожили эту вечность. Вечность, знаете, как и все на свете имеет срок, Наша длилась на три дня дольше, чем длится лето; Так решили, наверное, на небе где-то - Он ушел. Он больше остаться не мог. Он был нежен и легок, шаги его невесомы, Пальцы длинны, волосы черны, как смоль, кудрявы, Ресницы густы. Мне в нём всё казалось таким знакомым, Словно я давно уж бывала с ним рядом, Словно у наших судеб один автор, одни листы. Когда он умирал, я стояла рядом, у изголовья. Он сжимал мою руку не то, что до боли – до онеменья, Дышал тяжело, «любимая» мне хрипел. А вы говорите, это бана Смотрите также:
Все тексты Сицилия >>> |
|
And if you ask how everything was , were taken from their starts,
Where the mouth of the noisy and turbulent river ,
I will answer you ; open all those damn cards:
We were young , and our thoughts are easy .
You might , of course, want to know how there he was cool,
Daryl Does diamond rings , well, or cars ...
And I'll tell you : it was quite simple,
And he had a heart. And I - pointe shoes and snow-white tutu.
We had a spacious room at the end of an old streets on the outskirts of the city, right on the sidewalk ,
There's a pure mirror the entire length of the walls , white ceilings , dim light .
It is an art , in fact , I had fallen from the sky , you know, got the gift ;
He said the ballerina in the world more beautiful than not.
He said , and fell silent once all the sounds in own who were carriers and even worlds
Once the music has remained with us, we tip pierced Achilles' spear ,
He became a little distance , and reflected in all the mirrors ,
Lifted his hands up and said to me:
& quot; Do as I do . & quot;
And I have nothing more to ask almighty God ,
There is nothing to ask him to come down ,
Only about making my way
Once it became a part of the path .
He said he needed to devote to art across and along
Included music louder . It passed through the body ,
Penetrating at the unconscious , how just like that you can not walk ,
I was overflowing . Performed divine cabriole .
I watched him , searched his eyes meeting in the mirror reflection ,
He told me : " Cambrai . " And I bent a little sliding .
He said that such a wonderful dancer he seems just waiting
That all his life he was looking for me .
And the music fills the entire space of the hall, the city,
And it seems that all my infinite soul.
And he repeats: " Breeze . ALONZH . "
He is handsome , tall ; he is a proud ,
And he cries out to me : "I am deeply ! Deep breathe! "
I breathed deeply , air gasping mouth
As then, when it became deeply live
Sharing his bed ,
As the soul of him giving then ...
Our love has happened the most beautiful in the world,
Pure as water from a well ,
Gentle as mother's hands before going to bed ;
We dreamed of what we have kids ...
I ran out into the street light,
Under the old burgundy umbrella
And late was scared to death , do not have time at the appointed hour ;
We loved the way nobody is ever before us.
And every time I flew to him en ler ,
To tell him how he loved me infinitely ,
What do I live without him will never be able ,
That his whole life was a preparation for a meeting with him ,
How glide paths -
Preparing for the big jump.
And he was waiting for me on the doorstep - shared only a small palisade ;
I rushed into his arms , he grabbed me in his arms ,
Sleepy , cozy and warm, with the smell heavenly blue sky.
I was watering his flowers ; he cooked me breakfast .
Life seemed to be one big , long fiction ,
I am that summer completely forgotten how to think , to realize
Everything and everyone stopped me to be important.
He was my teacher , and I was his student .
He taught me how to move, to obey , to breathe, to scream ; to the end to give.
I have taught him .
He thought : " One, two, three, four ...
Carefully ! Grand battement . "
And my soul became as if the wider
And would like to submit to him .
And like that he whispered to me in the night, under the moon :
"You are mine , I will not give ,
You're mine, and forever you will be with me. "
I was with him for ever . We have lived this eternity.
Eternity , you know , like everything in the world has a life ,
Our lasted three days longer than the duration of the summer ;
So decided , probably in the sky somewhere -
He's gone. He could not stay longer .
He was gentle and easy, his steps are weightless ,
The fingers are long, hair as black as pitch , curly ,
Eyelashes are thick .
I was in it all seemed so familiar ,
As if I had long been visited by his side ,
As if our fates one author , some sheets.
When he died, I was standing next to the headboard .
He squeezed my hand is not that painfully - to numbness ,
Breathing heavily , "favorite" I wheezed .
And you say , this ban
