Текст песни Фролова Елена - Полина, полынья моя, когда
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
|
Леонид Губанов Полина Полина! Полынья моя! Когда снег любит - значит, лепит, А я, как плавающий лебедь, В тебе, не помнящей меня. Полина! Полынья моя! Ты с глупым лебедем свыкаешься, И невдомек тебе, печаль моя, Что ты смеркаешься, смыкаешься, Когда я бьюсь об лед молчания. Снег сыплет то мукой, то мУкой, Снег видит, как чернеет лес, Как лебеди, раскинув руки, С насиженных слетают мест. Вот только охнут бабы в шали, Дохнут морозиком нечаянно, Качать второму полушарию Комочки белого отчаянья. И вот над матерьми и женами, Как над материками желтыми Летят, курлычут, горем корчатся - За теплые моря в край творчества. Мы все вас покидаем, бабы! Мы - лебеди, и нам пора К перу, перронам, переменам, Не надо завтра мне пельмени - Я улетаю в 22! Забыв о кошельках и бабах, Ждут руки на висках Уфы, Как рухнут мысли в девять баллов На робкий, ветхий плот строфы. Душа моя, ты - таль и опаль, Двор проходной для боли каждой, Но если проститутка кашляет, Ты содрогаешься, как окрик! И все же ты тепла, и зелена, И рифмой здорово подкована. Я сплю рассеянным Есениным, Всю Русь сложив себе под голову! Давно друзей не навещаю я. Все некогда - снега, дела. Горят картины Верещагина И пеплом ухают в диван! И где-то с криком непогашенным Под хохот и аплодисменты В пролет судьбы уходит Гаршин, Разбившись мордой о бессмертье. Так валят лес, не веря лету, Так, проклиная баб и быт, Опушками без ягод слепнут Запущенные верой лбы. Так начинают верить небу Продажных глаз, сгоревших цифр, Так опускаются до нэпа Талантливые подлецы. А их уводят потаскухи И подтасовка бед и войн, Их губы сухо тянут суки. Планета, вон их! Ветер, вон! При них мы сами есть товар, При них мы никогда не сыты, Мы убиваем свой талант, Как Грозный собственного сына! Но и тогда, чтоб были шелковыми, Чтобы не скрылись ни на шаг, За нами смотрят Балашовы С душой сапожного ножа. Да! Нас опухших и подраненных, Дымящих, терпких, как супы, Вновь разминают на подрамниках Незамалеванной судьбы. Холст тридцать семь на тридцать семь. Такого же размера рамка. Мы умираем не от рака И не от старости совсем. Мы сеятели. Дождь повеет, В сад занесет, где лебеда, Где плачет летний Левитан, - Русь понимают лишь евреи! Ты - лебедь. Лунь. Свята, елейна. Но нас с тобой, как первый яд, Ждут острова святой Елены И ссылки в собственное "я". О, нам не раз еще потеть И, телом мысли упиваясь, Просить планету дать патент На чью-то злую гениальность. Я - Бонапарт. Я - март. Я плачу За морем, как за мужиком, И на очах у черных прачек Давлюсь холодным мышьяком. Господь, спаси меня, помилуй! Ну, что я вам такого сделал? Уходит из души полмира, Душа уходит в чье-то тело. И вот уже велик, как снег, Тот обладатель. Не беспокоясь о весне, Он опадает. Но он богат, но он базар, Где продают чужие судьбы. Его зовут месье Бальзак И с ним не шутят. С его пером давно уж сладу нет, Сто лет его не унимали. Ах, слава, слава, баба слабая, Какие вас умы не мяли? Когда мы сердце ушибаем, Где мысли лезут, словно поросль, Нас душат бабы, душат бабы, Тоска, измена, ложь и подлость. Века, они нам карты путают, Их руки крепче, чем решетки, И мы уходит, словно путники В отчаянье и отрешенность. Мы затухаем и не сетуем, Что в душу лезут с кочергою. Как ветлы над промокшей Сетунью, Шумят подолы Гончаровых. Ах, бабы, бабы, век отпущен вам, Сперва на бал, сперва вы ягодка, За вашу грудь убили Пушкина. Сидела б, баба, ты на якоре! Ау! Есенину влестившая Глазами в масть, устами в кленах Ты обнимаешь перестывшего За непознавших, но влюбленных. Тебе, не Смотрите также:
Все тексты Фролова Елена >>> |
|
Leonid Gubanov
Polina
Pauline ! Polynya mine!
When the snow like -
then sculpts ,
And I, as a floating swan,
In writing , not remembering me.
Pauline ! Polynya mine!
You get used to the stupid swan ,
And never occurred to you, my sorrow ,
What do you get dark , interlock ,
When I fight on the ice of silence.
Snow sprinkles it with flour , then flour,
Snow sees blackened forest,
As swans , arms outstretched ,
With their familiar places flies .
Here are just a gasp women in shawls,
Marozik die accidentally ,
Rocking the second hemisphere
Lumps of white despair.
And so on mothers and wives,
As over the continents yellow
Fly kurlychut , grief writhe -
For the warm sea on the edge of creativity.
We all leave you , women!
We - swans, and it's time to
For Peru, aprons , change,
I do not need tomorrow dumplings -
I am going to 22 !
Forgetting about the purses and broads ,
Waiting hands on temples Ufa
As thoughts collapse at nine points
On timid dilapidated raft stanza.
O my soul, thou - hoist and opal,
Yard pass for each pain ,
But if the prostitute is coughing ,
You shudder as Shout !
And yet you heat , and is green ,
And rhyme great savvy .
I sleep scattered Yesenin
All Rus folded under his head !
Friends for a long time did not come to see me.
All once - snow business.
Burn pattern Vereshchagin
And ashes uhayut On Sofa !
And somewhere screaming outstanding
The laughter and applause
In the span of fate leaves Garshin
Shattering muzzle of immortality .
So chopping down the forest , not believing the fly,
So , cursing women and family life,
Clearings without berries blinded
Running faith foreheads .
So start believing the sky
Corrupt eyes burnt digits
So go down to the NEP
Talented scoundrels .
Their gone sluts
And juggling troubles and wars ,
Their lips dry pull bitches .
Planet , out of them! Wind , out!
With them, we do have a product
With them, we never fed,
We kill your talent
Terrible as his own son !
But then, so were silk ,
To not escape a single step ,
Us look Balashov
With soul shoe knife.
Yes ! We were swollen and podranennyh ,
Smoky , tart , like soups ,
Again knead on a stretcher
Nezamalevannoy fate.
Canvas thirty seven to thirty seven.
The same size frame .
We did not die from cancer
And not with age at all.
We are sowers . Rain will blow ,
In the garden be buried where quinoa,
Where cries summer Levitan -
Russia understands only the Jews !
You - a swan . Lun . Holy, unctuous .
But you and I , as the first poison
Waiting for the island of St. Helena
And links to own & quot; I & quot ;.
Oh, we do not have time to sweat
And reveling in the body of thought ,
To ask the planet to patent
Someone's evil genius.
I - Bonaparte . I - March . I'm crying
Overseas, such as for a man ,
And the sight of the Black washerwomen
Pressure cold arsenic.
Lord , save me , have mercy!
Well, what I have done?
Out of the half-world of the soul ,
Soul goes to someone's body .
And now the great snow-
That the holder .
Do not worry about the spring ,
He falls down .
But he is rich, but he bazaar
Where do they sell other people's destinies .
His name is Monsieur Balzac
And with him were not kidding .
With his pen had long been impossible to deal not
Hundred years it was not appeased .
Oh, glory, glory , a woman is weak,
What you minds not crushed ?
When we are hurting heart ,
Where ideas climb like growth,
We strangle women , strangled women ,
Longing , betrayal, lies and meanness .
Century , they confuse us with maps ,
Their hands are stronger than the lattice
And we're out , like travelers
In despair and detachment .
We Attenuating and lament ,
What's in the soul to climb poker.
As willows over sodden SETUN ,
Rustling skirts Goncharov .
Ah, women , women , age is released you
First to the ball, first you berry ,
For your chest killed Pushkin.
B sitting , woman , you are at anchor !
Ay ! Yesenin vlest
Eyes in the suit , in the mouth of maples
You hug PERMUT
For the unknown , but lovers.
You do not
