Текст песни Александр Иванов - Он, как сыч, не боится ночной высоты...
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
|
Он, как сыч, не боится ночной высоты, И с неё за ограды, канавы, кусты Он глядел, в ожидании Бога, На скользящую в сумрак дорогу. И не вспыхнул ковыль, и не грянул набат, И никто не упал на колени В эту тёплую пыль, будто не виноват, В прах и грех прежних ста поколений. Потому что он вещ и по-своему зрящ, И его не смутили ни посох, ни плащ, Ни разбитые Ваши сандалии, И ни то, что Вы страшно устали. Ибо дата туманна и призрачен год, Ясно лишь – на рассвете в России. Потому он и твёрд и, по-своему горд - Он один, кто узнает Мессию. Вас шальною волною в рассвет занесло Непутёвое Вашей души ремесло: На вой ветра и шёпот акаций, Как на голос судьбы откликаться. Вас никто не придёт проводить от ворот, Но во след, словно с неба сошедший, Вас приветит кивком, будто с Вами знаком, Поселковый один сумасшедший. И помашет рукой, уходя на покой, Даже не городской сумасшедший. Смотрите также:
Все тексты Александр Иванов >>> |
|
He, like an owl, is not afraid of night height,
And from it for fences, ditches, bushes
He looked, waiting for God,
On a gliding road to dusk.
And the feather grass did not flare, and the alarm did not strike
And no one fell to his knees
It’s not my fault in this warm dust
In the dust and sin of the past hundred generations.
Because he is things and in his own way is sighted,
And he was not troubled by either the staff or the cloak,
Not your broken sandals
And not that you are terribly tired.
For the date is foggy and ghostly year,
It is only clear - at dawn in Russia.
Because he is firm and, in his own way, proud -
He is the one who recognizes the Messiah.
You crazy wave into the dawn drifted
Craft of your soul:
To the howling wind and the whisper of acacias
How to respond to the voice of fate.
Nobody will come to guide you from the gate
But in the wake, as if descended from heaven,
You will be greeted with a nod, as if I knew you,
Settlement one crazy.
And wave his hand, retiring,
Not even a city madman.
