Текст песни Макс Фривинг- Эдгар Аллан По - - Ворон

Однажды на полуночном тороничном, пока я размышлял, неделю и утомляю, во многих странном и любопытном объеме забытых знаний - пока я кивнул, чувис, вдруг, вдруг появился постукивание, поскольку какая-то аккуратно потрясающая Отказ «Тис-кто-то посетитель», - пробормотал я, - постукивая в мою катушку - только это и больше ничего. " Ах, отчетливо я помню, что это было в мрачном декабре, и каждый отдельный умирающий умирал у него призрак на полу. С нетерпением я пожелал завтрашку; --vainelly я стремился брать из моих книг, докурившись от печали - печаль за потерянный леноре - для редкой и сияющей девы, которому angels называют Lenore- unless, здесь для веских. И шелковистый, грустный, неопределенный шелест каждого фиолетового занавеса, втягивал меня - наполнил меня фантастическими ужасами, никогда не чувствовались раньше; Так что теперь, чтобы все еще избиение моего сердца я стоял повторяясь, «TIS-какой-то умоляющий вход посетителей в мою дверь камерки - некоторые вход в умошении позднего посетителя в мою камеру; - Это так и больше ничего. " В настоящее время моя душа становилась сильнее; Не колеблюсь, то больше не "сэр", сказал я, "или мадам, по-настоящему ваше прощение, которое я умоляю; Но тот факт, что я был обрезан, и поэтому осторожно вы приехали, а так слабо вы приехали, постукивая в мою катушку, что я скучно, был уверен, что я слышал тебя "- вот я открыл двери: - тьма там и ничего более. Глубоко в эту темноту, поглядываясь, долго я стоял там, удивляясь, опасаясь, сомневаться, мечтает мечты без смертного никогда не осмелились мечтать раньше; Но тишина была непрерывной, а тиска не дала никакого знака, а единственное слово там говорилось, было прошептаренное слово «Ленор?» Это я прошептал, а эхо пробормотал слово, "Ленор!" Просто это и ничего более. Вернувшись в камеру, поворачиваясь, вся моя душа внутри меня горит, скоро я услышал постукивание несколько громче, чем раньше. «Наверняка», сказал я, «конечно, это что-то у моей оконной решетки; Позвольте мне посмотреть, то, что придерживается, и эта тайна исследует - пусть мое сердце будет еще моментом, и эта тайна исследует; - Ветер и не более! » Открытый здесь я бросил затвор, когда, с множеством флирта и трепетание, в туда ступил величественный ворон из святых дней царапания; Не наименее поклонение от него; Не минуту остановился или остался он; Но, с Mien Of Of Lady или леди, сидел над моей камерой, расположенную на бюст палласа чуть выше моей камеры, расположенный в дверях, и сидел и не более. Тогда эта черная птица обнаружила мою грустную моду, улыбаясь, у могилы и кормящей приличия лица лица, которую он носил: «Хотя гребень будет отбиться и побриться, ты, - сказал я, - я уверен, что нет Craven, ужасно мрачный и древний ворон блуждающий С ночного берега - скажите мне, что такое наклон твоего на ноховом берегу вечером! » Ударить ворон, «Полёзма». Многое я удивлялся этой неопрятно птицей, чтобы так ясно услышил дискурс, хотя его отвечает на небольшом смысле - мало актуальности; Ибо мы не можем помочь договориться, что ни один живой человек еще не был благословлен, увидев птицу над своей камерной дверью - птицей или зверя на скульптурной броске над его камерной дверью, с таким именем, как «никогда». Но ворон, сидя одиноким на спокойном бюзе, говорил только то, что одно слово, как будто его душа в этом сложном словам он провол. Ничего дальше тогда он произнес - не перо, то он трепетал - пока я едва больше, чем пробормотал, - пролетели других друзей раньше - на завтра он оставит меня, так как мои надежды достались раньше. Затем птица сказала: «Никогда больше». Установлено на тишине, сломанной ответ, настолько легко говоря, «несомненно, - сказал я», то, что он произносит своим единственным акциям и хранить, поймал от какого-то несчастного ума, которого несомненно следил за быстрее. Напряжения его надежды на то, что меланхолия наносится «никогда не-никогда». «Но ворон до сих пор начинает мою грустную воображение улыбаться, прямой я повернул подушедший