Текст песни Максимилиан Волошин - Дметриус-император
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
|
Дметриус-император (1591—1613) Ю. Л. Оболенской Убиенный много и восставый, Двадцать лет со славой правил я Отчею Московскою державой, И годины более кровавой Не видала русская земля. В Угличе, сжимая горсть орешков Детской окровавленной рукой, Я лежал, а мать, в сенях замешкав, Голосила, плача надо мной. С перерезанным наотмашь горлом Я лежал в могиле десять лет; И рука Господняя простёрла Над Москвой полетье лютых бед. Голод был, какого не видали. Хлеб пекли из кала и мезги. Землю ели. Бабы продавали С человечьим мясом пироги. Проклиная царство Годунова, В городах без хлеба и без крова Мёрзли у набитых закромов. И разъялась земная утроба, И на зов стенящих голосов Вышел я — замученный — из гроба. По Руси что ветер засвистал, Освещал свой путь двойной луною, Пасолнцы на небе засвечал. Шестернёю в полночь над Москвою Мчал, бичом по маковкам хлестал. Вихрь-витной, гулял я в ратном поле, На московском венчанный престоле Древним Мономаховым венцом, С белой панной — с лебедью — с Мариной Я — живой и мёртвый, но единый — Обручался заклятым кольцом. Но Москва дыхнула дыхом злобным — Мёртвый я лежал на месте Лобном В чёрной маске, с дудкою в руке, А вокруг — вблизи и вдалеке — Огоньки болотные горели, Бубны били, плакали сопели, Песни пели бесы на реке… Не видала Русь такого сраму! А когда свезли меня на яму И свалили в смрадную дыру — Из могилы тело выходило И лежало цело на юру. И река от трупа отливала, И земля меня не принимала. На куски разрезали, сожгли, Пепл собрали, пушку зарядили, С четырёх застав Москвы палили На четыре стороны земли. Тут тогда меня уж стало много: Я пошёл из Польши, из Литвы, Из Путивля, Астрахани, Пскова, Из Оскола, Ливен, из Москвы… Понапрасну в обличенье вора Царь Василий, не стыдясь позора, Детский труп из Углича опять Вёз в Москву — народу показать, Чтобы я на Царском на призоре Почивал в Архангельском соборе, Да сидела у могилы мать. А Марина в Тушино бежала И меня живого обнимала, И, собрав неслыханную рать, Подступал я вновь к Москве со славой… А потом лежал в снегу — безглавый — В городе Калуге над Окой, Умерщвлён татарами и жмудью… А Марина с обнажённой грудью, Факелы подняв над головой, Рыскала над мёрзлою рекой И, кружась по-над Москвою, в гневе Воскрешала новых мертвецов, А меня живым несла во чреве… И пошли на нас со всех концов, И неслись мы парой сизых чаек Вдоль по Волге, Каспию — на Яик, — Тут и взяли царские стрелки Лебедёнка с Лебедью в силки. Вся Москва собралась, что к обедне, Как младенца — шёл мне третий год — Да казнили казнию последней Около Серпуховских ворот. Так, смущая Русь судьбою дивной, Четверть века — мёртвый, неизбывный Правил я лихой годиной бед. И опять приду — чрез триста лет. 19 декабря 1917 Коктебель Смотрите также:
Все тексты Максимилиан Волошин >>> |
|
Dmetrius the Emperor
(1591-1613)
Yu. L. Obolenskaya
Slain a lot and rebellious,
I ruled with glory for twenty years
Father of the Moscow state,
And the years are bloodier
The Russian land has not seen.
In Uglich, clutching a handful of nuts
With a bloody child's hand
I was lying, and my mother, lingering in the hallway,
She voiced, crying over me.
With my throat slit
I lay in the grave for ten years;
And the hand of the Lord stretched out
Fierce troubles are flying over Moscow.
There was a famine that had not been seen.
The bread was baked from feces and pulp.
They ate the earth. The women were selling
Pies with human meat.
Cursing the kingdom of Godunov,
In cities with no bread and no shelter
Freeze at the stuffed bins.
And the earthly womb was broken,
And at the call of groaning voices
I came out - tortured - from the coffin.
In Russia, that the wind whistled,
Illuminated my way with a double moon
Pasuns in the sky lit up.
Gear wheel at midnight over Moscow
He dashed, whipped at the domes with a whip.
Whirlwind, I walked in the battlefield,
On the Moscow throne
Ancient Monomakh crown,
With a white panna - with a swan - with Marina
I am alive and dead, but one -
Engaged with a sworn ring.
But Moscow breathed an evil breath -
Dead I lay in place of the Lobny
In a black mask, with a pipe in his hand,
And around - near and far -
Swamp lights burned
The tambourines beat, cried sniffing,
The demons sang songs on the river ...
Russia has never seen such a shame!
And when they took me to the pit
And piled into a stinking hole -
The body came out of the grave
And it lay intact on the Jura.
And the river flowed from the corpse,
And the earth did not accept me.
They cut into pieces, burned,
They collected the ashes, loaded the cannon,
From four outposts of Moscow they fired
On the four sides of the earth.
Then there was already a lot of me:
I went from Poland, from Lithuania,
From Putivl, Astrakhan, Pskov,
From Oskol, Lieven, from Moscow ...
In vain in denouncing a thief
Tsar Vasily, not ashamed of shame,
Children's corpse from Uglich again
I took it to Moscow - to show the people
So that I'm on Tsarskoe on the ghost
I rested in the Archangel Cathedral,
Yes, my mother was sitting at the grave.
And Marina fled to Tushino
And hugged me alive
And, having gathered an unheard of host,
I approached Moscow again with glory ...
And then he lay in the snow - headless -
In the city of Kaluga nad Oka,
Murdered by Tatars and Zhmudyu ...
And Marina with bare breasts,
Raising torches overhead
Prowled over the frozen river
And, circling over Moscow, in anger
Resurrected new dead
And she carried me alive in the womb ...
And come at us from all ends,
And we were rushing by a pair of gray gulls
Along the Volga, the Caspian - to Yaik, -
Then they took the royal arrows
Swan with Swan in the snare.
All Moscow gathered for mass,
As a baby - it was my third year -
Yes, the execution was executed last
Near the Serpukhov Gate.
So, confusing Russia with a wondrous fate,
A quarter of a century - dead, inescapable
I ruled in a dashing year of trouble.
And I will come again - in three hundred years.
December 19, 1917
Koktebel
