Текст песни Маргарита Чикалина - Комод. Патефонная злая игла
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
|
Комод. Патефонная злая игла. Тифозно-иконная комната. Фуга. Константин Арбенин. *** Комод. Патефонная злая игла. Крыло занавески натянуто туго. Последняя ночь. В полумраке двора - Сиреневый сумрак. Бессонница. Вьюга. До Баха и Брехта рукою подать, И взятки за счастье не очень-то гладки. Но лишь отвернись - подерутся опять Голодные псы на собачьей площадке... И ветер в углах, и остывший камин, И полночь такая... Но смотрит с портрета Любимый, которому двести один Страна отмечает сегодняшним летом. Живущий в квадрате ноль пять на ноль пять, Соавтор и цензор великой эпохи, Он знает, что все повторится опять - От раннего крика до позднего вздоха, Что выдохнет свечка, и скрипнет кровать, И скажет поэт неразумное что-то, И примутся боги опять обживать Святые места на подземных пустотах. Заглохнет рояль и замрет патефон, Пойдут в штыковую все иглы и спицы. Бессмысленный час. Несмолкаемый звон. Семнадцатый век. Не пора ли влюбиться? Но нет, не пора. Он посмотрит в окно, А там зарешеченный снег и пороша. И может, поймет, что любовь - как вино - Чем старше, тем крепче, но зримей и проще. Пергаментный век. И все так же сильны Фантомные боли исписанных перьев. И кто-то поет, что не будет войны. И боги готовят себе подмастерьев. Не каждый идущий пройдет по воде. Не каждый посадит вселенское древо. Глядишь, обернется прекрасный Эдем В музей-заповедник Адама и Евы. Все яблони срубят, сорвут виноград, И змей-искуситель застынет, как камень. Закончится горе. Застроится сад. И жизнь в житие превратится с веками, Сто лет одиночества, сжатые в пласт - Читай не читай, а прожить не придется. Лишь только сильнее вглядеться в анфас Торшерного неистребимого солнца. А там, за стеной, говорят на фарси, В речах чередуя одышку с оплошкой. Промозглая полночь. Стоянка такси На блике иглы патефонной дорожки. Смотрите также:Все тексты Маргарита Чикалина >>> |
|
Chest of drawers. Pateton evil needle.
Tiphose-icon. Fugue.
Konstantin Arbenin.
***
Chest of drawers. Pateton evil needle.
The curtain wing is tight tight.
Last night. In the twilight of the yard -
Lilac dusk. Insomnia. Winter storm.
To Baha and Brechta hand to file
And bribes for happiness are not very smooth.
But only turn away - they will be held again
Hungry dogs on a dog field ...
And the wind in the corners, and the cooled fireplace,
And midnight such ... but looks from the portrait
Favorite one who is two hundred
The country celebrates today.
Living in square zero five on zero five
Co-author and censor of the Great Epoch
He knows that everything will happen again -
From early cry until late sigh
That the candle will exhale, and creaks the bed,
And will say the poet unreasonable something
And the gods will take again again
Holy places on underground voids.
The piano and the depths of the patell will stall
They will go to the bayonet all the needles and needles.
Senseless hour. Non-melted ringing.
Seventeenth century. Is it time to fall in love?
But no, it's not time. He will look out the window,
And there is a born snow and powder.
And maybe it will understand that love is like wine -
The older, the stronger, but Surima and easier.
Parchment age. And all the same strong
Phantom pains of written feathers.
And someone sings that there will be no war.
And the gods pretend to themselves.
Not every running passes through the water.
Not everyone will plan a universal tree.
You see, woves the beautiful Eden
In the Museum-Reserve Adam and Eve.
All apple trees are cut, grapes will break,
And the serpent-tempter will freeze like a stone.
Through the grief. Garden will be built.
And life will turn into lives with centuries,
One hundred years of loneliness, compressed in the reservoir -
Read not read, but you don't have to live.
Just just look in the famine
Flowing indestructible sun.
And there, behind the wall, they say on Farsi,
In the speeches alternating shortness of breath with a lace.
Midnight wounded. Taxi Parking
In the glare of the needle of the patephone path.
