Текст песни Михаил Щербаков - Рецензия
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
|
РЕЦЕНЗИЯ Ещё я утром веки еле разнял, уже звонок: лети-выручай! У них премьера, им позарез экспертный отклик, не подкачай. Достойно встреть новейшую драму. И — чем положено — увенчай. Легко сказать, а мне-то в пятницу крюк — куда-то в пригород, в ковыли: премьеру сдвинули вглубь и в глушь (как в той же «Чайке», видите ли), к живой земле, на дно котловины. Поближе дна найти не могли. Уж раз цейтнот — извольте по проводам. Где недослышу — переспрошу. Не зря я кадровый рецензент, во всех анонсах так и пишу. Диктуйте вкратце самую сущность. Авось, осмыслю и причешу. Итак, зачин классический, крах семьи, висит наследство на волоске. В семье два сына, именно два, не три, фиксируем на листке. Считай, как в том же Ветхом Завете. Зато не как в «Коньке-Горбунке». Меньшой близнец безгрешен, чуть ли не свят, его удел — принятие мук, источник коих — брат-антипод, мастак интриги, чёрный паук. Соткать конфликт — задача злодея. Святому якобы недосуг. Отец у братьев несколько не в себе, ему мерещится, что он — мать. А где обычная мать — о том решаем голову не ломать. Готовься к штурму кадровый зритель! Твоя задача — не понимать. Ах, да! Ещё массовка в роли толпы. Её девиз — быка за рога. Она рычит и, кроме зеркал, везде умеет видеть врага. Но затихает вовремя, если подкинуть ей кусок пирога. Интрига вскачь, без пауз, подкуп-шантаж, подлоги, чистый «Декамерон». Полно троюродных в дележе, а хищник хочет весь миллион. Меньшой-то вряд ли претендовал бы. Но — оклеветан и удалён. Казнит паук соперников, шанс растёт, идёт за первым актом второй. Но тут массовка в роли молвы — хотя за злыдня, в общем, горой — спроста в районной хвастает прессе: кто, дескать, в пьесе главный герой. Само собой скандал. Быка за рога, сундук на ключ, бумаги на стол. Отец, который якобы мать, лишает благ виновника зол. А тот следит в замочную прорезь. Он хлопнул дверью, но не ушёл. Внезапно мать, она же отец, во мраке ловит шёпот, как бы призыв. И в нём, конечно, младшего сына мёртвый голос вообразив, она — босая, через болото — спешит на зов. Но тут перерыв. Болота, кстати, тоже не примитив, аппаратура на высоте. Любой пейзаж, а то и орнамент, при потребности в красоте, проектор лазерный полихромный лучами чертит на пустоте. Весь третий акт затем безумная мать бежит по кочкам и камышу. Тут я спросил: что, так и писать? Да, так и пиши. Ну, так и пишу. Такую принял, стало быть, чашу. Такую, значит, ношу ношу. Спасибо, хоть в четвёртом апофеоз, балет и цирк на фоне могил. Злодей командует торжеством в помин о тех, кого загубил. По стилю — что-то в духе dell'arte. По ритму — где-то даже Эсхил. Убийца — в бычьей маске, в рогатой каске — выступает с левой ноги. Вокруг массовка — хором и врозь, рыча и плача — ест пироги. Слышны тамтамы вместо салюта. И хвойный посвист в роли тайги. Поёт тайга, что грех быка за рога (скотина может всех забодать), но что в пиру не жалко и втрое съесть, а после пусть голодать, и что, конечно, вольному воля, хотя, опять же — век не видать. Финальный луч рисует синюю зыбь, волну без берега и ковчег. От зыби пахнет нашатырём, свезённым загодя из аптек. Паяцы пятятся за кулисы. Мерцанье меркнет, падает снег. Отбой, бросаю трубку. Кофе остыл. Табачный уголь в гуще гашу. Теперь, пока не выйду на связь, меня не тронь, а то укушу. Отнёс я ношу, выцедил чашу. Увидел дно. Лежу, не дышу. Прощай, пальба в субботу в тире «Боярд»! Не применю оружье, пока новейшей драме не разъясню, что не весьма она глубока. Но — станет глубже. Если не завтра, то послезавтра — наверняка. Смотрите также:
Все тексты Михаил Щербаков >>> |
|
REVIEW
I also barely spread myself in the morning, already a call: fly-cut out!
They have a premiere, they are not looking for an expert response, do not givek.
Decent to memorize the new drama. And - what is the laid - promise.
Easy to say, and I'm on Friday a hook - somewhere in the suburbs, in the noodles:
The premiere was shifted into the wilderness (as in the same "seagull", see),
To live land, on the bottom of the basin. I could not find the bottom closer.
Once Zeetnote - Issue by Wires. Where inappropriate - I will ask.
I do not in vain, my personnel reviewer, in all announcements I write.
Dictate in brief the most essence. Avos, understanding and hachelor.
So, the classic stains, the collapse of the family, hang inheritance in the balance.
In the family, two sons, it is two, not three, fix on a piece of paper.
Consider how in the same Old Testament. But not as in the "skate-humpback".
Little twin is sinless, almost holy, his lot is the adoption of MUK,
Source Koi - Antipode Brother, Mastak Intrigue, Black Spider.
Weave the conflict - the task of the villain. Holy alleged underestimation.
The father of the brothers is somewhat not in themselves, it seems that he is a mother.
And where is the usual mother - we decide not to break your head.
Get ready for the storm personnel viewer! Your task is not to understand.
Oh yes! More in the role of the crowd. Her motto is a bull for the horns.
She growls and, except for the mirrors, can see the enemy everywhere.
But it sits on time if you throw her a piece of cake.
Intrigue breakdown, without pauses, bribe-blackmail, formations, clean "Decameron".
Fully speaking in the division, and the predator wants the whole million.
Little would hardly claim. But - slander and removed.
Executes the spider of rivals, the chance grows, goes for the first act of the second.
But then the mass aim in the role of Solve is, although for the worst, in general, the mountain -
Sack in the district brags press: who, they say, in the play, the main character.
By itself scandal. Bull for the horns, a chest on the key, paper on the table.
Father, who allegedly his mother deprives the good of the culprit of angry.
And he follows the lock slot. He slammed the door, but did not go.
Suddenly, mother, she is a father, in the darkness catches the whisper, as if a call.
And in it, of course, the youngest son will imagine a dead voice
She is barely, through a swamp - hurries. But here is a break.
The swamps, by the way, is also not primitive, the equipment is at the height.
Any landscape, or even ornament, with the need for beauty,
The projector laser polychromic rays draws on emptiness.
The whole third act then the insane mother runs through the bodies and reassembly.
Here I asked: what and write? Yes, and write. Well, I write.
Just accepted, it became a bowl. Such, then I wear I wear.
Thank you, even in the fourth apotheosis, ballet and circus against the background of graves.
The villain commands the triumph in the Pomin about those who ruined.
By style - something in the spirit of Dell'Arte. On rhythm - somewhere even Eschil.
The killer - in a bullish mask, in a horched helmet - performs on the left leg.
Around the crowd - chorus and apart, lever and crying - eats pies.
Tamnama is heard instead of salute. And coniferous points in the role of taiga.
Sings Taiga, that the sin of the bull for the horns (the cattle can be given everyone),
But that in the feast is not a pity and three times to eat, but after let it be hungry,
And that, of course, free will, although, again - the century does not see the century.
The final beam draws the blue swell, wave without shore and the ark.
From the zybie smells the ammonia, a brought ahead of pharmacies.
The soldiers heightened the scenes. Merzian fruit, snow falls.
Fuck, throw the phone. Coffee cooled. Tobacco coal in the thicker Gasha.
Now, until I come to know, I do not touch me, but I will bite.
I took a burnt, I survived the bowl. I saw the bottom. I am lying, do not breathe.
Farewell, Palf on Saturday in the dash "Boyard"! Do not use the weapon while
The newest drama does not explain that it is not very deep.
But - will become deeper. If not tomorrow, then the day after tomorrow is probably.
