Текст песни Надежда Тэффи - Самоотверженная любовь
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
|
Лиля Люлина была босоножка. Танцевала она, положим, редко, да и то в башмаках, потому что муж Люлиной, трагик Кинжалов, был ревнив и ставил вопрос ребром: – Сегодня откроешь руки, завтра ноги, а послезавтра что? И вот из страха перед этим трагическим «послезавтра» Люлина и отплясывала свои босоножные танцы в чулках и туфлях. Да это и не огорчало ее. Ее огорчало совсем другое: она любила карты, а трагик не любил ее любовь к картам. Она дулась в карты по целым ночам, а трагик дулся на нее по целым дням. Возвращаясь под утро домой, она часто заставала его еще одетым, бледного, нервного – он не спал всю ночь. Его раздражает ее позорная страсть. Пусть она знает раз навсегда, что, пока она резвится за ломберным столом, он, бледный, тоскующий, с горькой улыбкой отчаяния, бродит один по темным комнатам и спрашивает у белеющего за окном рассвета: «Быть или не быть?» Лиля Люлина мучилась за него, мучилась целый день до вечера. А вечером, вздохнув, уходила играть в карты. Но все на свете кончается. Однажды часов в шесть утра проигравшаяся в пух и прах Люлина возвращалась домой. Провожал ее комик Стрункин. Шли пешком. Комик подшучивал: – Вы оттого и проигрываете, Лиличка, что муж в вас влюблен, как лошадь. Кто счастлив в любви, тому не может везти в карты. Недалеко от своего подъезда Лиля остановилась как вкопанная. – Смотрите. Ведь это он. Ведь это он! – Действительно, это был он – трагик Кинжалов. Выскочил он откуда-то из-за угла, бледный, с выпученными глазами, и быстро юркнул в подъезд. – Как странно, он не видал нас, – удивился Стрункин. – Господи, господи, – ахала Лиля. – По-моему, это он от бешенства ослеп. Он, верно, подстерегал меня, чтобы убить. Друг мой Стрункин, знаете – я не буду больше играть в карты. Бедный Боречка! Ведь он сошел с ума. Как вы думаете – он еще сможет оправиться? Полная нежности и раскаяния, вошла она в спальню. Кинжалов уже успел раздеться и даже заснуть. Но спал как-то вполглаза. «Притворяется, – похолодела Лиля, – выждет, чтобы я уснула, и зарежет, как курицу». Она легла, притихла и насторожилась. Кинжалов сел, прислушался, потом встал и тихо, на цыпочках, вышел из комнаты. Лиля, вся дрожа, поднялась тоже. «Пошел за ножом. Господи, господи!.. Доигралась…» Она тихо прокралась за ним. У дверей кабинета остановилась… Что это? Он говорит? Он с ума сошел, он один разговаривает. Она приоткрыла дверь. – Барышня. Сто пять тринадцать. Мерси. Это телефон. Лиля приободрилась и подошла ближе. – Тамарочка? Ты? – нежно нашептывал Кинжалов. – Не спишь, детка? Ах, я тоже весь горю. Не оторваться от твоих змеиных ласк. Ах… ах… Я тоже… Представь себе, возвращаясь домой, столкнулся нос к носу с Лилей. Ничего… ничего. Она была так погружена в свои картежные воспоминания, что даже не заметила меня. Ай! Кто меня трога… За его спиной, грозно сверкая глазами, стояла Лиля. – Так вот оно что! Так вот как ты проводишь время в мое отсутствие?! Ты изменяешь мне! Подлый! Лиля всхлипнула и вдруг разревелась искренно, горько и отчаянно. – Я думала… ты, как честный человек, просто хочешь зарезать меня… а ты… а ты… Кинжалов погладил ее по голове и сказал кротко: – Дорогая моя! Какая ты глупенькая! Ведь это же все из любви к тебе. Я не отрицаю. Да, я изменил тебе, но, ей-богу, единственно для того, чтобы тебе везло в карты. Ведь я так люблю тебя, что для твоей пользы готов на все. Лиля Люлина больше не играет в карты. Самоотверженная любовь мужа излечила ее от этой страсти. Да, дети мои. Любовь, способная на самопожертвование, всегда получит награду свою. |
|
Lilya Lyulina was a barefoot.
She danced, let's say, rarely, and even then in shoes, because Lyulina's husband, the tragedian Kinzhalov, was jealous and put the question bluntly:
- Today you open your arms, tomorrow your legs, and the day after tomorrow what?
And out of fear of this tragic "day after tomorrow" Lyulina danced her barefoot dances in stockings and shoes.
Nor did it upset her.
She was saddened by something completely different: she loved cards, and the tragedian did not like her love of cards.
She sulked at cards all night, and the tragedian sulked at her for whole days.
Returning home in the morning, she often found him still dressed, pale, nervous - he did not sleep all night. He is irritated by her shameful passion.
Let her know once and for all that while she frolics at the card table, he, pale, yearning, with a bitter smile of despair, wanders alone through the dark rooms and asks the dawn whitening outside the window: "To be or not to be?"
Lilya Lyulina suffered for him, suffered all day until evening. And in the evening, sighing, she left to play cards.
But everything in the world ends.
Once at six o'clock in the morning, Lyulina, who had lost to smithereens, was returning home. Comedian Strunkin accompanied her. We went on foot. The comedian joked:
- That's why you lose, Lilichka, because your husband is in love with you like a horse. The one who is happy in love cannot carry cards.
Not far from her entrance Lilya stopped rooted to the spot.
- Look. It's him. It's him! - Indeed, it was he - the tragedian Daggers. He jumped out from somewhere around the corner, pale, with bulging eyes, and quickly darted into the entrance.
- How strange, he did not see us, - Strunkin was surprised.
- Lord, Lord, - ahala Lilya. - In my opinion, he was blind from rage. He must have been lying in wait to kill me. My friend Strunkin, you know - I will no longer play cards. Poor Borechka! After all, he has lost his mind. Do you think he can still recover?
Full of tenderness and remorse, she entered the bedroom.
Kinzhalov had already undressed and even fell asleep. But somehow I slept with half an eye.
"He's pretending," Lilya chilled, "she'll wait for me to fall asleep and slaughter me like a chicken."
She lay down, became quiet and alert.
Kinzhalov sat down, listened, then got up and quietly, on tiptoe, left the room.
Lilya, trembling, got up too.
“I went for a knife. Lord, Lord! .. Got bad ... "
She quietly crept behind him.
At the door of the office she stopped ... What is it? He says? He's out of his mind, he's the only one talking. She opened the door.
- Young lady. One hundred five thirteen. Mercy. This is a phone.
Lilya cheered up and came closer.
- Tamarochka? You? - Kinzhalov whispered gently. - Aren't you sleeping, baby? Ah, I'm on fire too. Do not tear yourself away from your snake caresses. Ah ... ah ... Me too ... Imagine, returning home, ran head to head with Lily. Nothing ... nothing. She was so immersed in her gambling memories that she didn't even notice me. Ay! Who touches me ...
Lily was standing behind him, her eyes sparkling menacingly.
- So that's it! So this is how you spend your time in my absence ?! You are cheating on me! Sneaky!
Lilya sobbed and suddenly burst into tears sincerely, bitterly and desperately.
- I thought ... you, as an honest person, just want to stab me ... and you ... and you ...
Kinzhalov stroked her head and said meekly:
- My dear! How silly you are! It's all out of love for you. I do not deny. Yes, I cheated on you, but, by God, only to be lucky at cards. After all, I love you so much that I am ready for anything for your benefit.
Lilya Lyulina no longer plays cards.
Her husband's selfless love cured her of this passion.
Yes, my children. A love capable of self-sacrifice will always receive its reward.
