Текст песни Олександр Довженко - Мати

Александра Довженко
ИМЕТЬ
Не ради слез, и отчаяния, и скорбей, и не в признак горького проклятие, они уже прокляты и так всем на свете, во славу нашего роду написано и во имя любви к этой высокой смерть.
И хотя многие суждено нам незабываемых потерь, хотя легче было бы глазам читать то ласковое и милое среди громов, почитаем о матери Марии Стоян.
Кто среди трупов вражеских бежит по деревне, что уже догорает?
Кто это стонет бегу? Чье сердце стучит в груди, как выпрыгнуть хочет вперед?
Это Василий с автоматом и бомбами, Марии Стоянихи сын.
Кто мертвый висит возле дома под небом?
Это его мать.
Бежит Василий, весь мокрый от долгого боя, бежит в большой тревоге. Как же он дрался перед родным селом! Разведчиком был, уничтожал точки, разнес гранатой дзота, что был когда-то дяде за дом. Погнали врага. Пробег Василий все село, все то, что называлось когда-то селом. Две сотни Печище, сожжены сады, черепки, ямы и множество одубилих врагов в болота и крови.
- Мама, где вы? Это я, Василий, жив! Ивана убиты, мама, а я живой ... Я убил их, мама, около двух сотен ... Где вы? ..
Подбежал Василий ко двору. Тут был двор под самой горой.
- Мама, мамочка моя, где вы? Родная моя, почему же вы не встречаете меня? Почему не слышу вашего тихого голоса? Где вы, милая, матушка моя седая?
Остановился Василий возле дома, а дома нет. Василий во двор - нету двора. В сад - нету сада. Только одна старая груша, а на груше мать.
В тихий ужас ... В незабываемый грусти ...
Когда она была еще жива и хата была целая краю села, зимой в лютую метель, в полночь однажды что-то стало стучать в дверь.
- Кто тут?
- Тетушка, пустите, погибаем ...
- Что вы, голубчики, которые вы, откуда?
- Мы русские, Тетушка. Свои мы. Летчики! Мы упали.
- Господи, сыночки, идите скорее. Я дверь закрою ... Или никто не видел? Немцев же полно.
Вошли, обнявшись, в дом два калеки. Упали наземь, заснули мгновенно и проспали полутора суток. Думала - умерли.
Уже омывала и ноги им горячей водой, и грубую натопила, разогревала раза три еду - спят. И плакала ночью и днем, вспоминая своих сыновей Ивана и Василия. Кто же их накормит, кто пригреет в беде? Где они? Может, лежат уже где-то в поле, как стеклянные, или висят на виселицах в немецкой неволе и вороны клюет им глаза на морозе. И никто и не взглянет уже и не спросит, не заплачет! .. Так много смерти вокруг. Дети, дети ...
Степан Пшеницын и Костя Рябов были оба Урала. Они принадлежали к той породе русского юношества, на долгие века станет предметом изучения и глубокого удивления историков великой трагедии человечества. Небритые, обожженные морозами, ветрами и сильными приключениями жизни, они грозно стонали во сне и дышали тяжело. Война волновала их души во сне, война ... Они были простые уральские юноши, в меру образованные, трудолюбивые комсомольцы из хороших рабочих семей. На войну им идти не хотелось, но они не плакали и не прятались от нее по доброму русскому обычаю. Они ушли на фронт добровольцами, чтобы скорее добраться до врага и уничтожить его. Летчиками они сделались быстро и так же просто и легко, как смогли бы сделаться подводниками или снайперами. Природа наделила их всем в хорошую меру. И сами они были хорошие.
- Сначала, матушка, мы долго били фрицев тяжелыми бомбами, а потом назначили нас на культурно-просветительную работу. Не хотелось нам, правда, ну надо, - приказ.
- А что же это за работа такая? - спрашивала Стояниха, когда однажды вечером они долго так разговаривали тихо в темной хижине.
- Мы разбросали над Украиной листовки, - сказал Пшеницин.- Чтобы знали люди правду о войне.
- Так это вы? .. Ой большое дело делаете, голубчики мои, вздохнула Стояниха.- Куда бомбы, пусть им хрен. Большое дело добрая весть в неволе. И такая же тьма кругом, и так убитыми головы людям лукавой фашистской ложью, что и жить жалко. Как будто все кончилось на свете, подумайте ...
И здесь впервые, слушая простые материнские слова на порабощенной земле, чувствую