Текст песни Серега - Сука Иуда
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
|
Как на прошлой на субботе на десятом километре от дороги кольцевой, Хоронили люди Лёньку, короля московских улиц и за гробом его шли толпой, Там народу было много: и друзей ево, бандитов всех мастей и пустых зевак. И все рыдали-причитали и катили лимузины, а впереди - белый кадиллак. В кадиллаке том ехал за рулём Мишка он же Шнырь, Лёньки правая рука Рядом с ним сидела-плакала вдова ево, Параня, на лицо белая как мука А за спиной её сидели молча оба ево сына, пацаны, ево кровиночки, Собралися видно в тот день в город погулять, а попали на поминочки. Лёнька Мальцев был популярен и любим в народе и когда ево закапвали, То стояла тишина такая, шо аж слышно было, как голубки в небе плакали. И в истерике билася вдова его Параня, и причитала вся из-себя, На кого ты нас покинул, Лёня, хто тебе кинул, Лёня хто из них продал тебя? Ай-ай-ай, сука-иуда Лёня Мальцев и Мишка Шнырь были корешами закадычными Подружилися ишо, когда были во дворе малолетками обычными. А по юности связалися они со шпаной и хулиганами столичными, И стали тёмные дела мутить, с наганами ходить и сорить везде наличными. Говорили, шо Лёня Мальцев вышел из детдома, был там хилым и ростом мал, там его жизни научили, колотили ево, били и только чудом он там не пропал. Говорили ишо шо он был отличный форвард и болел за Спартаком, И за эту ево страсть все дворовые ребята стали называть ево Финтом. А про Мишку Шныря, ево кореша, говорили улицами всякое, Шо отец ево -ментон, шо он сам мажор и фраер, в общем, пятое-десятое. А только Мишка наплевал на всё, был КМС по боксу и он гонял весь городок. И они уже тогда были в авторитете и лепили за скоком скок. Ай-ай-ай, сука-иуда Вот постарше они стали, Лёнька Финт и Мишка Шнырь, корифаны закадачные. И на улицах все знали их, их силу уважали все бандюки столичные, И какая бы беда не случилась, эти пацаны решали вопрос любой, И Лёня Финт был при этом королём, а Миша Шнырь был всегда правою рукой. И менты, и коммерсанты водили с ними дружбу - и всё то было хорошо, но однажды пацаны ждали Финта на разборку - а он чего-й то не пришёл. Пол-москвы обыскали сорви-головы-жиганы, всё шмонали и всех трясли, А потом его случайно на десятом километре от дороги кольцевой нашли. В ту ночь видали очевидцы, шо он садился в иномарку белую, номерами местную, Хто за рулём был, не признали - в общем - Лёнька был убит чей-то пулей неизвестною. Мишка Шнырь был ево правою рукой и без короны не осталася империя. И на могиле он сказал три слова: не боюся, не прошу и никому не верю я. Ай-ай-ай, сука-иуда Как на прошлой на субботе на десятом километре от дороги кольцевой, Хоронили люди Лёньку, короля московских улиц и за гробом его шли толпой, Там народу было много: и друзей ево, бандитов всех мастей и пустых зевак. И все рыдали-причитали и катили лимузины, а впереди - белый кадиллак…. Смотрите также:
Все тексты Серега >>> |
|
Like last Saturday on the tenth kilometer from the ring road,
People buried Lenka, the king of Moscow streets, and behind the coffin they walked in a crowd,
There were many people there: Evo friends, bandits of all stripes and empty onlookers.
And everyone wept, lamented and rolled limos, and in front - a white Cadillac.
In the Cadillac, Tom was driving and driving a bear. He’s a Shnir, Lenka’s right hand.
Next to him sat the widow of Evo, crying, Paranya, face as white as flour
And behind her sat silently both Evo sons, boys, Evo krovinochki,
They gathered apparently on that day for a walk in the city, but got to commemoration.
Lenka Maltsev was popular and loved by the people, and when they buried evo,
Then there was such silence, it was already audible how doves in the sky cried.
And in hysteria the widow of Paranya fought, and wailed all of herself,
Who did you leave us for, Lyonya, who threw you, Lenya sold you one of them?
Ay ah ah, bitch judah
Lenya Maltsev and Mishka Shnyr were sidekicks
They made friends when they were ordinary youngsters in the yard.
And in their youth, they got in touch with punks and hooligans of the capital,
And they began to stir up dark things, with goats and litter everywhere in cash.
They said that Lenya Maltsev came out of the orphanage, was frail and small there,
there he was taught his life, pounded evo, beaten and only by a miracle he did not disappear there.
They said isho sho he was an excellent forward and cheered for Spartak,
And for this evo passion, all the yard kids began to call evo feint.
And about Mishka Shnyr, evo sidekick, everyone spoke in the streets,
Shaw father evo-menton, Shaw he himself major and fraer, in general, the fifth to tenth.
But only Bear didn’t give a damn about everything, there was a CCM on boxing and he drove the whole town.
And even then they were in authority and sculpted a lope behind a lope.
Ay ah ah, bitch judah
Here they became older, Lenka Fint and Mishka Shnyr, corridors of ridicule.
And on the streets everyone knew them, all the bandits of the capital respected their strength,
And no matter what trouble happened, these guys solved any question,
And Lenya Fint was king at the same time, and Misha Shnyr was always with his right hand.
And the cops and businessmen made friends with them - and all that was good,
but once the boys were waiting for Fint to disassemble - but he didn’t come for something.
Half of Moscow was searched by rip-off-heads-Zhigans, they all shmonal and shook everyone,
And then he was accidentally found on the tenth kilometer from the ring road.
Witnesses saw that night, he got into a white foreign car, local numbers,
He was behind the wheel, they did not recognize - in general - Lenka was killed by someone unknown by a bullet.
Mishka Shnyr was evo with his right hand and the empire did not remain without a crown.
And on the grave he said three words: I’m not afraid, I’m not asking and I don’t believe anyone.
Ay ah ah, bitch judah
Like last Saturday on the tenth kilometer from the ring road,
People buried Lenka, the king of Moscow streets, and behind the coffin they walked in a crowd,
There were many people there: Evo friends, bandits of all stripes and empty onlookers.
And everyone wept, lamented and rolled limos, and in front - a white Cadillac ....
