Текст песни Борис Ветров - Набоков Владимир В полнолунье
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
|
* * * В полнолунье, в гостиной пыльной и пышной, где рояль уснул средь узорных теней, опустив ресницы, ты вышла неслышно из оливковой рамы своей. В этом доме ветхом, давно опустелом, над лазурным креслом, на светлой стене между зеркалом круглым и шкапом белым, улыбалась ты некогда мне. И блестящие клавиши пели ярко, и на солнце глубокий вспыхивал пол, и в окне, на еловой опушке парка, серебрился березовый ствол. И потом не забыл я веселых комнат, и в сиянье ночи, и в сумраке дня, на чужбине я чуял, что кто-то помнит, и спасет, и утешит меня. И теперь ты вышла из рамы старинной, из усадьбы любимой, и в час тоски я увидел вновь платья вырез невинный, на девичьих висках завитки. И улыбка твоя мне давно знакома и знаком изгиб этих тонких бровей, и с тобою пришло из родного дома много милых, душистых теней. Из родного дома, где легкие льдинки чуть блестят под люстрой, и льется в окно голубая ночь, и страница из Глинки на рояле белеет давно... Смотрите также:
Все тексты Борис Ветров >>> |
|
* * *
At full moon, in the living room dusty and lush,
where the piano fell asleep amid the patterned shadows
drooping lashes, you went quietly
of olive frame his.
In this house, dilapidated, long deserted,
over the azure chair on a light wall
between the mirror and cupboard round white
I smiled at you once.
And shining brightly key singing,
and the sun glinted deep floor,
and in the box on the edge of the park spruce,
silvery birch trunk.
And then I have not forgotten cheerful rooms,
and in the radiance of the night, and in the dusk of the day,
in a foreign land, I sensed that someone remembers,
and save and comfort me.
And now you got out of an old frame,
the estate of the beloved, and at the hour of anguish
I saw again the dress neckline innocent,
girlish curls on his temples.
And your smile I have long been familiar
sign and bending these thin eyebrows,
and with you it's from home
many lovely, fragrant shadows.
From home, where light icicles
a little shine under the chandelier, and pouring out the window
Blue Night, and a page from Glinka
the piano is white for a long time ...
