Текст песни Юри Балабанов, Юрий Балабанов, Yuri Balabanov - Конец прекрасной эпохи
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
|
Потому что искусство поэзии требует слов, я - один из глухих, облысевших, угрюмых послов второсортной державы, с эпохой связавшейся с этой, - не желая насиловать собственный мозг, сам себе подавая одежду, спускаюсь в киоск за вечерней газетой. Ветер гонит листву. Старых лампочек тусклый накал в этих грустных краях, чей эпиграф - победа зеркал, при содействии луж порождает эффект изобилья. Даже воры крадут апельсин, амальгаму скребя. Впрочем, чувство, с которым глядишь на себя,- это чувство забыл я. В этих грустных краях все рассчитано на зиму: сны, стены тюрем, пальто, туалеты невест - белизны новогодней, напитки, секундные стрелки. Воробьиные кофты и грязь по числу щелочей; пуританские нравы. Белье. И в руках скрипачей - деревянные грелки. Этот край недвижим. Представляя объем валовой чугуна и свинца, обалделой тряхнешь головой, вспомнишь прежнюю власть на штыках и казачьих нагайках. Но садятся орлы, как магнит, на железную смесь. Даже стулья плетеные держатся здесь на болтах и на гайках. Только рыбы в морях знают цену свободе; но их немота вынуждает нас как бы к созданью своих этикеток и касс. И пространство торчит прейскурантом. Время создано смертью. Нуждаясь в телах и вещах, свойства тех и других оно ищет в сырых овощах. Кочет внемлет курантам. Жить в эпоху свершений, имея возвышенный нрав, к сожалению, трудно. Красавице платье задрав, видишь то, что искал, а не новые дивные дивы. И не то чтобы здесь Лобачевского твердо блюдут, но раздвинутый мир должен где-то сужаться, и тут - тут конец перспективы. То ли карту Европы украли агенты властей, то ль пятерка шестых остающихся в мире частей чересчур далека. То ли некая добрая фея надо мной ворожит, но отсюда бежать не могу. Сам себе наливаю кагор - не кричать же слугу - да чешу котофея... То ли пулю в висок, словно в место ошибки перстом, то ли дернуть отсюдова по морю новым Христом. Да и как не смешать с пьяных глаз, обалдев от мороза, паровоз с кораблем - все равно не сгоришь от стыда: как и челн на воде, не оставит на рельсах следа колесо паровоза. Что же пишут в газетах в разделе "Из зала суда"? Приговор приведен в исполненье. Взглянувши сюда, обыватель узрит сквозь очки в оловянной оправе, как лежит человек вниз лицом у кирпичной стены; но не спит. Ибо брезговать кумполом сны продырявленным вправе. Зоркость этой эпохи корнями вплетается в те времена, неспособные в общей своей слепоте отличать выпадавших из люлек от выпавших люлек. Белоглазая чудь дальше смерти не хочет взглянуть. Жалко, блюдец полно, только не с кем стола вертануть, чтоб спросить с тебя, Рюрик. Зоркость этих времен - это зоркость к вещам тупика. Не по древу умом растекаться пристало пока, но плевком по стене. И не князя будить - динозавра. Для последней строки, эх, не вырвать у птицы пера. Неповинной главе всех и дел-то, что ждать топора да зеленого лавра. Смотрите также:
Все тексты Юри Балабанов, Юрий Балабанов, Yuri Balabanov >>> |
|
Because the art of poetry requires words
I - one of the deaf , bald , sullen ambassadors
second-rate power, with the era associated with this -
not wanting to rape your own brain ,
Feeding himself clothes, go down to the shop
for an evening paper .
The wind blows the leaves . Old bulbs dim glow
in these sad lands, whose motto - victory mirrors
with the assistance of puddles creates the effect of abundance.
Even thieves steal an orange, an amalgam of scratching .
However, the feeling with which you look at yourself -
I forgot that feeling .
In these sad lands , all designed for the winter : dreams
walls of prisons , coats, brides toilets - white
Christmas , drinks, second hands .
Passerines cardigans and dirt on the number of bases ;
puritanical mores. Underwear. And in the hands of violinists -
wooden warmers .
This land is immovable . Representing gross
iron and lead, stunned tryahnesh head
remember former power on bayonets and Cossack whips .
But eagles sit like a magnet to iron mixture .
Even wicker chairs held here
bolt and nuts .
Only fish in the sea know the price of freedom ; but their
muteness makes us like to create your own
labels and offices . And the space sticks pricelist.
Time created death. Needing bodies and things ,
and other properties of those it seeks to raw vegetables .
Kochety heed chime .
Live in an era of achievements , with the sublime in nature,
unfortunately difficult. Belle dress lifted up ,
see what he was looking and not new wonderful diva .
It is not that hard here Lobachevsky blyudut ,
but telescoped around the world should be narrowed , and then -
then end prospects.
Whether the map of Europe stolen agents authorities
then five miles six remaining parts of the world
too far . Whether some fairy godmother
practice witchcraft on me , but I can not run away .
I pour myself Cahors - not screaming same servant -
yes ... I scratch Kotofei
Whether the bullet in the head , as if the finger of Errors ,
whether to pull out of here by sea new Christ .
And how not to mix with drunken eyes, Ninny from frost
locomotive with the ship - still can not burn with shame :
as canoe on the water , will not leave a trace on the rails
wheel of a steam locomotive .
What the newspapers say in the section " From the courtroom ?"
Sentence was carried out . Glancing here ,
Everyman will see through his glasses in pewter frame,
as a man lying face down against a brick wall ;
but not asleep. For squeamish bonce dreams
perforated entitled .
Vigilance of this era roots entwined in those
times , unable in their general blindness
distinguished from the drop-down cradles of fallen cradles .
Ferruginous Chud on death did not want to look .
Pity saucers full, not only with whom vertanut table ,
to ask from you , Rurik .
Vigilance these times - this vigilance to things impasse.
Do not spread on the tree mind stuck until
but a slap on the wall . And do not wake the prince - a dinosaur.
For the last line , oh, do not pull out a bird feather .
Defiant and head of all cases - that wait ax
yes green laurel.
