Текст песни Василий Шукшин - Осенью
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
|
05:37 А Филипп стал думать про свою жизнь. Вот как у него случилось в молодости с женитьбой. Была в их селе девка Марья Ермилова, красавица. Круглоликая, румяная, приветливая... Загляденье. О такой невесте можно только мечтать на полатях. Филипп очень любил её, и Марья тоже его любила - дело шло к свадьбе. Но связался Филипп с комсомольцами... И опять же: сам комсомольцем не был, но кричал и ниспровергал всё наравне с ними. Нравилось Филиппу, что комсомольцы восстали против стариков сельских, против их засилья. Было такое дело: поднялся весь молодой сознательный народ против церковных браков. Неслыханное творилось... Старики ничего сделать не могут, злятся, хватаются за бичи - хоть бичами, да исправить молокососов, но только хуже толкают их к упорству. Весёлое было время. Филипп, конечно, тут как тут: тоже против венчанья, А Марья - нет, не против: у Марьи мать с отцом крепкие, да и сама она окончательно выпряглась из передовых рядов: хочет венчаться. Филипп очутился в тяжёлом положении. Он уговаривал Марью всячески (он говорить был мастер, за это, наверно, и любила его Марья - искусство, редкое на селе), убеждал, сокрушал темноту деревенскую, читал ей статьи разные, фельетоны, зубоскалил с болью в сердце... Марья ни в какую: венчаться, и всё. Теперь, оглядываясь на свою жизнь, Филипп знал, что тогда он непоправимо сглупил. Расстались они с Марьей, Филипп не изменился потом, никогда не жалел и теперь не жалеет, что посильно, как мог участвовал в переустройстве жизни, а Марью жалел. Всю жизнь сердце кровью плакало и болело. Не было дня, чтобы он не вспомнил Марью. По первости было так тяжко, что хотел руки на себя наложить. И с годами боль не ушла. Уже была семья - по правилам гражданского брака - детишки были... А болело и болело по Марье сердце. Жена его, Фёкла Кузовникова, когда обнаружила у Филиппа эту его постоянную печаль, возненавидела Филиппа. И эта глубокая тихая ненависть тоже стала жить в ней постоянно. Филипп не ненавидел Феклу, нет... Но вот на войне, например, когда говорили: "Вы защищаете ваших матерей, жён...", Филипп вместо Фёклы видел мысленно Марью. И если бы случилось погибнуть, то и погиб бы он с мыслью о Марье. Боль не ушла с годами, но, конечно, не жгла так, как жгла первые женатые годы. 17:06 Непостижимо... Никогда в своей жизни он не подумал: что, если Марья умрет? Ни разу так не подумал. Вот уж к чему не готов был, к её смерти. Когда крытая машина стала съезжать с парома, Филипп ощутил нестерпимую боль в груди. Охватило беспокойство: что-то он должен сделать! Ведь увезут сейчас. Совсем. Ведь нельзя же так: проводил глазами, и всё. Как же быть? И беспокойство всё больше овладевало им, а он не трогался с места, и от этого становилось вовсе не по себе. "Да проститься же надо было!.. - понял он, когда крытая машина взбиралась уже на взвоз. - Хоть проститься-то!.. Хоть посмотреть-то последний раз. Гроб-то ещё не заколочен, посмотреть-то можно же!" И почудилось Филиппу, что эти люди, которые провезли мимо него Марью, что они не должны так сделать - провезти, и всё. Ведь если чьё это горе, так больше всего - его горе, В гробу-то Марья. Куда же они её?.. И опрокинулось на Филиппа всё не изжитое жизнью, не истреблённое временем, незабытое, дорогое до боли... Вся жизнь долгая стояла перед лицом - самое главное, самое нужное, чем он жив был... Он не замечал, что плачет. Смотрел вслед чудовищной машине, где гроб... Машина поднялась на взвоз и уехала в улицу, скрылась. Вот теперь жизнь пойдёт как-то иначе: он привык, что на земле есть Марья. Трудно бывало, тяжко - он вспоминал Марью и не знал сиротства. Как же теперь-то будет? Господи, пустота какая, боль какая! 21:32 Машина остановилась. Филипп зашел сзади... Взялся за борт руками и полез по железной этой короткой лесенке, которая внизу кузова. - Павел... - сказал он просительно и сам не узнал своего голоса: так просительно он не собирался говорить. - Дай я попрощаюсь с ней... Открой, хоть гляну. Павел вдруг резко встал и шагнул к нему... Филипп успел близко увидеть его лицо... Изменившееся лицо, глаза, в которых давеча стояла грусть, теперь они вдруг сделались злые... - Иди отсюда! - негромко, жестоко сказал Павел. И толкнул Филиппа в грудь. Смотрите также:
Все тексты Василий Шукшин >>> |
|
05:37
But Philip began to think about his life. That's how he happened in his youth with his marriage. There was a girl Marya Yermilova in their village, a beauty. Chubby, ruddy, friendly ... Feast for the eyes. One can only dream of such a bride on the floor. Philip loved her very much, and Marya loved her too - it was for the wedding. But Phillip contacted the Komsomol members ... And again: he wasn’t a Komsomol member, but he shouted and overthrew everything on a par with them. Philip liked that the Komsomol members rebelled against the rural old people, against their domination. There was such a thing: all the young, conscious people rose up against church marriages. The unheard of was going on ... The old men can not do anything, they are angry, cling to the whips - even with whips, but to fix the milk suckers, but they only push them to perseverance worse. It was a fun time. Philip, of course, is right there: also against the wedding, But Marya - no, not against: Maria has a strong mother and father, and she herself finally straightened out of the front ranks: she wants to get married. Philip found himself in a difficult position. He persuaded Marya in every possible way (he was a master, for which Marya, an art that was rare in the village, probably loved him for it), he convinced the village’s darkness, she read various articles, feuilletons, scoffing with pain in her heart ... Marya which one: get married and that's it. Now, looking at his life, Philip knew that then he irreparably stupid. They parted with Mary, Philip did not change afterwards, never regretted and now does not regret that he could, as he could, participate in the reorganization of life, and Marya regretted. All my life my heart cried and hurt. There was not a day for him not to remember Marya. On pervosti it was so hard that he wanted to lay hands on himself. And over the years, the pain did not go away. There was already a family - according to the rules of a civil marriage - the children were ... And my heart ached and ached on Marya. His wife, Thekla Kuzovnikova, when she discovered this constant sadness in Philip, hated Philip. And this deep silent hatred also began to live in it constantly. Philip did not hate Thecla, no ... But in the war, for example, when they said: "You protect your mothers, wives ...", Philip instead of Thekla mentally saw Marya. And if it had happened to die, then he would have died with the thought of Mary. The pain did not go away with the years, but, of course, it did not burn like the first married years.
17:06
Incomprehensible ... Never in his life did he think: what if Marya dies? I never thought so. That's really what was not ready for her death. When the covered car began to leave the ferry, Philip felt an unbearable chest pain. Anxiety seized: he must do something! After all, will be taken away now. Totally. After all, it is impossible to do this: he watched, and that was all. How to be? And the anxiety took hold of him more and more, but he did not move, and this made him completely uncomfortable.
& quot; Yes, it was necessary to say goodbye! .. - he realized, when the covered car was climbing up to be loaded. - At least say goodbye! .. At least look at the last time. The coffin is not yet boarded up, you can see it! & Quot; And it seemed to Philip that these people who took Mary by him, that they shouldn’t do that - bring everything. After all, if someone's grief, so most of all - his grief, In the tomb, Mary. Where are they her? .. And overturned on Philip everything is not obsolete by life, not exterminated by time, unforgotten, dear to pain ... His whole life was long before his face - the most important thing, the most necessary, than he was alive ... He was not noticed that crying. I looked after the monstrous car, where the coffin ... The car climbed up and drove off into the street, disappeared. Now life will go some other way: he got used to the fact that there is Marya on earth. It was difficult, hard - he remembered Mary and did not know orphanhood. How now will it be? Lord, what a void, what a pain!
21:32
The car stopped.
Phillip came in from behind ... Took overboard with his hands and climbed the iron short short ladder that is below the body.
“Pavel ...” he said pleadingly and did not recognize his voice himself: he was not going to speak so pleadingly. - Let me say goodbye to her ... Open, even though I look.
Pavel suddenly stood up abruptly and stepped towards him ... Philip managed to see his face close ... A changed face, eyes that were sadly just now, now they suddenly became evil ...
- Get out! - Paul said softly, cruelly. And pushed Philip in the chest.
