Текст песни Вера Полозкова - Венеция
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
|
юре мачкасову то, что заставляет покрыться патиной бронзу, медь, серебро, амальгаму зеркала потемнеть, от чего у фасадов белых черны подглазья, - обнимает тебя в венеции, как свою. смерть страшна и безлика только в моем краю. здесь она догаресса разнообразья. всюду ей почёт, всюду она, праздничная, течёт, восхищенных зевак она тысячами влечёт, утверждая блеск, что был у нее украден. объедая сваи, кирпич и камень, и всякий гвоздь, она держит в руке венецию будто гроздь золотых виноградин и дома стоят вдоль канала в одну черту, как неровные зубы в щербатом рту старого пропойцы, а мы, как слово веселой брани, проплываем вдоль оголенной десны, щеки, молодые жадные самозванцы, временщики, объективом к открытой ране вся эта подробная прелесть, к которой глаз не привык, вся эта старинная нежность, парализующая живых, вся безмятежность тихая сан-микеле - лишь о том, что ты не закончишься сразу весь, что тебя по чуть-чуть убывает сейчас и здесь, как и мостовой, и вообще истории, еле-еле. приезжай весной, бери карандаш с мягким грифелем и тетрадь и садись на набережной пить кофе и умирать, слушать, как внутри потолочные балки трещат, ветшая, распадаться на битый мрамор, труху и мел, наблюдать, как вода отнимает ласково, что имел: изумрудная, слабая, небольшая. апрель 2013 года Смотрите также:
Все тексты Вера Полозкова >>> |
|
Yura machkasov
what makes bronze, copper,
silver, amalgam mirrors darken,
from which the under-eyes of the white facades are black, -
hugs you in Venice, like his own.
death is terrible and faceless only in my land.
here she gains variety.
everywhere she is honored, everywhere she, festive, flows,
admiring onlookers, she attracts thousands,
claiming the shine was stolen from her.
eating piles, brick and stone, and every nail,
she holds Venice in her hand like a bunch
golden grapes
and the houses stand along the canal in one line,
like jagged teeth in a chipped mouth
old drunkards, and we, as a word of cheerful abuse,
we swim along the bare gums, cheeks,
young greedy impostors, temporary workers,
lens to open wound
all this detailed charm, to which the eye is not used,
all this old tenderness paralyzing the living,
all the serenity is quiet san michele -
only that you will not end all at once,
that you are decreasing a little now and here,
like the pavement, and history in general, barely.
come in spring, take a pencil with a soft lead and a notebook
and sit down on the waterfront to drink coffee and die,
listen to the ceiling beams cracking inside, decrepit,
decay into broken marble, dust and chalk,
watch the water take away affectionately that he had:
emerald, weak, small.
april 2013
