Текст песни Виктор Дзансолов - Проклятые пески
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
|
Братьям моим. Михаилу и Павлу Ты кровь их соберешь по капле, мама, И, зарыдав у Богоматери в ногах, Расскажешь, как зияла эта яма, Сынами вырытая в проклятых песках. Как пулемет на камне ждал угрюмо, И тот, в бушлате, звонко крикнул: «Что, начнем?» Как голый мальчик, чтоб уже не думать, Над ямой стал и горло проколол гвоздем. Как вырвал пьяный конвоир лопату Из рук сестры в косынке и сказал: «Ложись», Как сын (поёт "брат", хотя песня-обращение к матери...не очень верное изменение) твой старший гладил руки брату, Как стыла под ногами глинистая слизь. И плыл рассвет ноябрьский над туманом, И тополь чуть желтел в невидимом луче, И старый прапорщик во френче рваном, С чернильной звездочкой на сломанном плече Вдруг начал петь — и эти бредовые Мольбы бросал свинцовой брызжущей струе: Всех убиенных помяни, Россия, Егда приидеши во царствие Твое... 1925. Иван Савин (настоящее имя Иван Иванович Саволаин (Саволайнен). В 1925 году ему было всего 26 лет. Из единственного прижизненного сборника "Ладонка" (издан в Белграде в 1926) Цитата из Евангелия от Луки: благоразумный разбойник, распятый по правую руку от Христа просил его: "помяни́ мя, Гóсподи, егдá прiи́деши во цáрствiи си́" Воевал в Белой армии, в которой воевали и четыре его брата, двое погибли в бою (им было 15 и 14 лет), двое попали в плен и были расстреляны (им и посвящено стихотворение). В ноябре 1920 года, когда Красная армия заняла Крым, Савин попал в плен к красным и чудом избежал расстрела, испытав издевательства, голод и холод (все это он потом описал в автобиографической повести «Плен»). Пройдя через тюрьмы и отделы ЧК Савину удалось эмигрировать в Финляндию, откуда родом был его отец. Впечатления от жестокости красных отразились и в этом стихотворении, где Иван как бы воссоздаёт сцену расстрела его братьев с другими пленными. Бунин уже после смерти Савина так оценил его поэтический дар: «То, что он оставил после себя, навсегда обеспечило ему незабвенную страницу в русской литературе. Во-первых по причине полной своеобразностью стихов и их пафоса. Во-вторых по той красоте и силе, которыми звучит их общий тон. Некоторые же строфы — особенно» «БРАТУ» Не бойся, милый. Это я. Я ничего тебе не сделаю. Я только обовью тебя, Как саваном, печалью белою. Я только выну злую сталь Из ран запекшихся. Не странно ли: Еще свежа клинка эмаль. А ведь с тех пор три года канули. Поет ковыль. Струится тишь. Какой ты бледный стал и маленький! Все о семье своей грустишь И рвешься к ней из вечной спаленки? Не надо. В ночь ушла семья. Ты в дом войдешь, никем не встреченный. Не бойся милый, это я Целую лоб твой искалеченный. (1923 год, то есть 3 года после смерти брата Бориса "три года канули", ему снится брат) Брату Николаю Мальчик кудрявый смеется лукаво. Смуглому мальчику весело. Что наконец-то на грудь ему слава Беленький крестик повесила. Бой отгремел. На груди донесенье Штабу дивизии. Гордыми лирами Строки звенят: бронепоезд в сражении Синими взят кирасирами. Липы да клевер. Упала с кургана Капля горячего олова. Мальчик вздохнул, покачнулся и странно Тронул ладонями голову. Словно искал эту пулю шальную. Вздрогнул весь. Стремя зазвякало. В клевер упал. И на грудь неживую Липа росою заплакала… Схоронили ль тебя — разве знаю? Разве знаю, где память твоя? Где годов твоих краткую стаю Задушила чужая земля? Все могилы родимые стерты. Никого, никого не найти… Белый витязь мой, братик мой мертвый, Ты в моей похоронен груди. Спи спокойно! В тоске без предела, В полыхающей болью любви, Я несу твое детское тело, Как евангелие из крови. 1925 Смотрите также:
Все тексты Виктор Дзансолов >>> |
|
To my brothers. Michael and Pavel
You collect their blood drop by drop, mom,
And sobbing at Our Lady’s feet,
Tell me how this pit gaped
Sons dug in damned sands.
Like a machine gun on a stone waited gloomily
And he, in a pea jacket, shouted loudly: "What, shall we begin?"
Like a naked boy, so as not to think anymore
He became above the pit and pierced his throat with a nail.
As a drunk escort pulled out a shovel
From the hands of his sister in a scarf and said: “Lie down”,
Like a son (“brother” sings, although the song is an appeal to his mother ... not a very true change) your elder stroked your brother’s hands
Like clay clay slime beneath my feet.
And the November dawn sailed over the fog,
And the poplar was turning yellow in an invisible beam,
And the old ensign in a trench jacket,
With an ink star on a broken shoulder
Suddenly he began to sing - and these crazy
Prayers threw a lead spray jet:
Remember all the slain, Russia,
Come to Thy kingdom ...
1925.
Ivan Savin (real name Ivan Ivanovich Savolin (Savolinein). In 1925 he was only 26 years old.
From the only lifetime collection "Palm" (published in Belgrade in 1926)
Quote from the Gospel of Luke: a prudent robber crucified to Christ’s right hand asked him: “Remember me, Lord, wherever you go in the kingdom of the kingdom”
He fought in the White Army, in which four of his brothers fought, two died in battle (they were 15 and 14 years old), two were captured and executed (a poem was dedicated to them). In November 1920, when the Red Army occupied the Crimea, Savin was captured by the Reds and miraculously escaped execution, having experienced bullying, hunger and cold (he later described all this in his autobiographical novel “Prisoner”). Having passed through prisons and departments of the Cheka, Savin managed to emigrate to Finland, where his father was from.
Impressions of the cruelty of the Reds were reflected in this poem, where Ivan recreates the scene of the shooting of his brothers with other prisoners.
After the death of Savin, Bunin so appreciated his poetic gift: “What he left behind, forever provided him with an unforgettable page in Russian literature. Firstly, due to the complete originality of verses and their pathos. Secondly, in the beauty and power that their general tone sounds. Some stanzas, especially ”
"BROTHER"
Don’t be afraid, dear. It's me.
I won’t do anything to you.
I will only entrap you
Like a shroud, white sorrow.
I'll just take out the evil steel
Of the wounds caked. Isn't it strange:
Enamel is still fresh.
But since then three years have sunk.
The feather grass sings. Slows down.
How pale and small you have become!
All sad about your family
And rush to her from the eternal bedroom?
Do not. The family went into the night.
You will enter the house without being met by anyone.
Don’t be afraid dear, it's me
I kiss your forehead crippled.
(1923, that is, 3 years after the death of his brother Boris, "three years have passed," he dreams of a brother)
Brother Nicholas
Curly boy laughs crafty.
Dark-skinned boy is having fun.
That finally glory to his chest
A little white cross hung up.
The battle died down. On the chest report
The headquarters of the division. Proud lira
Lines ring: armored train in battle
Blue taken cuirassiers.
Limes and clover. Fell from the mound
A drop of hot tin.
The boy sighed, swayed and weird
He touched his head with his palms.
It was like looking for this crazy bullet.
Startled all. The stirrup began to ring.
Clover fell. And on the inanimate breast
Linden wept with dew ...
Did they bury you - do I know?
Do I know where your memory is?
Where's your brief flock
Strangled foreign land?
All graves dear erased.
No one, no one to find ...
My white hero, my brother is dead,
You are buried in my chest.
Sleep well! In melancholy without limit
In the burning pain of love
I carry your baby body
Like the gospel of blood.
1925
