Текст песни Волохонский, Волков, Фёдоров - Джойс - Part 1
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
Это было во мгле давным-давно минувших времен, в древнекаменном веке, когда Адам еще нырял с мотыгой к своей мадамьеве, а та вертела веретено в илистых струях, и всюду пахло пахотой, когда первозданный неподдельный распойный разбойник пил и лип так, что глаза его истекали от страсти, а не от старости, когда все подряд с первого взгляда один другого любили, и Ярл ван Хутор гордо держал в светильне горелую голову хладные руки на себя налагая. И два его маленьких еюшки Тристопер и Иларий нянючили куклу на засаленном полу того глиняного дома, жилища и замка. И кто же -- не будь я дермот -- приходил туда смотреть за помещеньем? -- одна его золовка-ослушница. И ослушница набралась розовым и разумно в дверь зашла. И зажгла и зажглось все в том огненном месте. И говорила она к дверям на своем местном перузийском: Дай глотну разок (Марк д `Иван)! Зачем это мне несчастье луковое смотреться как горсть гороха спод пива? И так начались у них стычки. А дверь двернула милости ее на голландско-носонассауском: Шут! (и задворилась). И тогда милость ее наклонности умыкнула еюшку Тристопера и в песчаную пустошь она текла, текла, текла. И Ярл ван Хутор следами за нею шагал мягко увещепеневая: Стоп ротная стоп вернись в мой ирин стоп. Но она ему сварливо: Никакнемож. И в ту самую сабаотную ночь где-то в Эрио сыпались ангелы и слышались бранные вопли. И ослушница ушла на сорок лет в Турлемонд и неким особым мылом смыла подтеки любви благоговенной со своего еюшки и было у нее четверо загранитных пидагога учить его щекотке ума и взрастила она его ко всегдашню состоянию и вышел он лудиран. И тогда опять она текла и текла назад, пока не вернулась к Ярл ван Хутору в те же объятья с еюшкой в кружевном переднике когда-то там ночью. И пришла не куда-нибудь, а прямо к перекладине его подгрудной в пивную. И Ярл фон Хутор сидел в том погребе, топя в ячменном солоде голобитые пятки, и теплыми рукопосжатиями сам с собою обменивался, а еюшка Иларий и болвания их раннего возраста валялись на салфетке корчась и кашляя словно брот и сиздра. И ослушница глотнула белого и опять зажгла и красные питухи взмыли порхая на гребнях холмов. И она выдала на грош груш для грешных душ, говоря: Дай хлебнуть раз-другой (Марк ти Твей)! Что это я тут как две горсти гороха спод пива? И: Шут! говорят ей грешные, той каролдевне (и заперлились). И каролдевна-ослушница усадила еюшку, взяла еюшку на руки и по всей лилейной дороге в Страну Странниц она текла текла текла. И Ярл фон Хутор летел следом и выл как штормовой вихрь: Стоп слышь стоп вернись вырин стоп! Но ослушница ему сварливо: Мнейтак понра. И дикие раздирающие стоны слышались в ту душную ночь где-то в Эрио и падали многие звезды. И ослушница скрылась на сорок лет в Турнлемиме и вталкивала кромвеличавые хулы ногтем с длинным пальцем в еюшку и было у ней четыре иносраных перподавателей чтоб он слезами изошел и довела она его до самонеопределенной небесшкуртрясти и стал он тристьян. Тогда вновь принялась она и текла, текла, покуда с парой перемен бу ты про не явилась к Ярл фон Хутору и с нею Ларрихилл под ее аброметтой. И стоило ли ей вообще останавливаться ежели не близ крыльца торца его дворца для третьего заклятья. И урагановы ноги Ярла фон Хутора достигали ящика с продовольствием, меж тем как сам он все двигал жвачку через четыре свои желудка (Смелей! И смелее!), а еюшница Топертрис и то идолище поганое предавались любви на половой тряпке: пилились и трахались и снизу и спереди -- как последний наемный с простодушной невестой во втором детстве. И ослушница хлебнула прозрачного и засветила и замерцали долины. И она свидетельствовала перед аркой триумфов так вопрошая: Дай выпить по-третьему (Марк ты Трись) что это я словно три пригоршни горошин спод пива? Но на этом их трения и кончились. Ибо словно стога колоколов окаймленные вилами вспышек древняя гроза всех дам Ярл фон Хутор Боанергес громолниеносно и самоперсоновластно явился сквозь трое запорных врат под аркадами приотворенных замков в своем широкорыжем головном цилиндре и цивильном вороту вокруг шеи -- хип, хоп, хандихап -- и края подрубл
Смотрите также:
Все тексты Волохонский, Волков, Фёдоров - Джойс >>> |
|
It was in the darkness of the long-lasting time, in the ancient age, when Adam still dived with a hoe to his Madameyev, and the spit spit in the orst jets, and everything smelled with Pahota, when the primordial genuine disintegration fell and lip so that his eyes Estimated from passion, not from old age, when everything in a row, one of the other loved, and the Yarl Wang Kurtor proudly kept in the lightweight head. Cold hands imposing. And the two of his little souls Tristopere and Elary nyanyuchili doll on the fest floor of that clay house, housing and castle. And who is not the Dermot - came there to look at the placing? - One of his Zolovka-Sleeper. And the sludge gathered pink and wisely went into the door. And he burned and everything was lit in that fiery place. And she said to the doors at his local Peruzian: Give a swallow (Mark d` Ivan)! Why is it misfortune to me look like a handful of pea spod beer? And so began their clashes. And the door door of the grace of her in Dutch-Nosonassau: the jester! (and burned). And then the grace of her inclinations was scorn at the tristoper's Heroshka and she flowed into a sandy wasteland, flowed, flowed. And the Yarl Wang Farmers followed by Hergal Footbank: Stop Roat Stop Returning to My Irin Stop. But she gruddy him: Non-naughty. And in the same sabater night somewhere in Erio, the angels were filled and the faded cries were heard. And the sludge left for forty years in the turhamond and some special soap washed off the lodges of the love of awe's reluard from his sushka and her fourth of passionate Pidagoga learn his dedication of the mind and tried it to the state of the state and he came out Ludiran. And then again she flowed and flowed back until he returned to Yarl Wang Khutur in the same arms with the Eyushka in a lace apron once there at night. And it did not come somewhere, but straight to the crossbar of his fear of beer. And the Yarl Background The farm sat in the cellar, the dull heels in a barley malt, and he exchanged warm hands with himself, and Eyushka Ilaria and the pouring of their early age were lying on a napkin and coughing like brother and sizes. And the sludge swallowed white and again lit and red pitchs swept flush on the ridges of the hills. And she gave me a peresh for sinful shower, saying: let me bump once or another (Mark Tweigh)! What is me here like two handfulness pea spod beer? And: jester! They tell her the sinful, that Karoldievna (and locked). And the Karoldievna-Selushnik was sat down by the Eyushka, took the hens in his arms and across the entire Lily road to the country of the Strangers, she flowed flowed. And Yarl Background Farm flew next and crawled like a storm whirlwind: Stop heard the feet back Catching Stop! But the breath is gruddy him: MNACTACH PRUD. And wild tearing moans were heard at that silent night somewhere in Erio and many stars fell. And the sludge disappeared at forty years in Tournavel and pushed the crumbled houls with a long finger in the Eyushka and it had four foreign mines that he had a tears and brought it to his self-defined skill and he became Tristian. Then she began again and flowed, flowed, as long as a pair of change, you did not appear to the Yarrichl von Kurtra and with her Larrychill under its abomeret. And whether she was worth it to stop if not near the porch of the face of his palace for the third spell. And the hurricane legs of the naval background of the farm reached a food box, about how he himself moved a gum through four of his stomach (bold! And bolder!), And the Eyushnika Topertres and then idolish was indulging in love on a sex rag: sawed and fucked and from the bottom and In front - as the last hired with an incentive bride in the second childhood. And the sludge bored transparent and lit up and frozen the valleys. And she testified before the arch of the triumphs so questioning: let me drink in the third (Mark you Tri) what is this like three horses of peers Spod beer? But on this, their friction and ended. For WILLS WILLS LOOK WILLS WILLS WILLS WILLS WILLS WILLS OF ALLY DAM Yarl Background Farm Boaaerges White and self-sustainedly appeared through three shut-off traffic under the arcade
