Текст песни Gillia - Утро
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
|
утро беспокойное. колет ожидание радости - от нее некая боль в груди. любовь двоих. любовь вдвое сильная. сила чувства их внутри что-то таит. он отвозил ее в роддом, где потертые фронтоны неба текли кусками картона. так долго минуты длились, кусая, когда же появятся на свет новые глаза: одни карие, другие - зеленые. натрубили тревоги на стенах сиренами сонными. она уже в палате была в белом. тело в черном. кто-то рядом обводил контуры мелом. он представлял ее ангелом кротким, который все выдержит, который был соткан из веры. он возносил ее к небесным аркам, он представлял их четверых в залитом светом парке. один у входа спиной видел искаженные тени выхода на стене. они у входа спиной видели искаженные тени выхода на стене. что-то билось о семье, но некая боль в груди давила ангела к земле. в глазах не слезы, в глазах - неоткрытые глаза - одни зеленые. другие. другие. другие карие, их не сделать ярче никак. она потеряла детей, своих мальчиков. зря вязала носочки, зря отправилась ввысь, зря вязала их детские надежды о выходе в жизнь. а пятна грусти не отмывались и дальше. ее мысли уже не существовали. она легла на пол, сжала одной рукой колени, другой висок, выдавила пулю и замедление. замедление. замедление. резко дернув, распутав узлы петель, разукрасила бесцветное красным, обняв своих детей. и краски в стоны его смешались. даже в акварели не ожидалось такое разнообразие сажи. кажется, чешуя на ладонях или ступни ног недопоняты, стонут. он их вчера разбил по дороге бежал, босой. бросок до края мира не столь простой. "я ненавижу тебя!" - он прокричал, застрелив зеркало. в осколках что-то мелко меркло. полез на дерево, думал, достанет до неба опять, но не нашел. значит, завтра будет копать. треск надежд, в сундуках с шарфами. золотом основывать на пустом поводы. он сошел на нет, как и они все, но остался один, кто вне ниток, окружности основ, и внутри уже сидела пуля, гибкая и безусловная. один у входа спиной видел искаженные тени выхода на стене. они у входа спиной видели искаженные тени выхода на стене. тротуары снаружи стояли монотонно. он целовал стойку бара, опять пил. потом расскажи мне коктейль историю о том, как ты стал собой, расскажи, как умер джин. и сколько всадили в него приправ, чтоб так крепко брало с одного глотка. теперь тебе приходится исполнять мои желания, сшивая бинты, что, кажется, оживают. он размышлял, кем же он стал и кем уже не станет - кусочком лимона на ободке стакана, либо однородной жидкостью кайфовой массы на обочине узловой трассы. "да пофигу кем, все равно один," - подумал он, к утру став белым ангелом Пьеро. лежал, обнявши колени. еле дыша из-за лекарств, совсем один в здании с гибкими стенами. Смотрите также:
Все тексты Gillia >>> |
|
the morning is restless. pricks the expectation of joy - from her a certain pain in the chest. love of two. double love. the power of their feelings inside is fraught with something. he drove her to the hospital, where shabby pediments of the sky flowed in pieces of cardboard. so long minutes lasted, biting, when new eyes will be born: some brown, others green. sounded the alarm on the walls with sleepy sirens. she was already in the ward in white. body in black. someone nearby drew chalk around the contours. he represented her as a meek angel, who would endure everything, which was woven from faith. he lifted her to the heavenly arches; he represented them four in a park lit by light.
one at the entrance with his back saw distorted shadows of the exit on the wall. they at the entrance with their backs saw the distorted shadows of the exit on the wall.
something was beating about the family, but a kind of chest pain pressed the angel to the ground. there are no tears in the eyes, in the eyes - unopened eyes - only green. others. others. other hazel, they can not be brighter in any way. she lost her children, her boys. vainly knitted socks, vainly went up, vainly knitted their childhood hopes of coming to life. and the spots of sadness did not wash off further. her thoughts no longer existed. she lay on the floor, squeezed her knees with one hand, the temple with the other, squeezed a bullet and slowdown. slowdown. slowdown. jerking sharply, unraveling the knots of loops, painted colorless red, hugging her children. and the colors in his groans mixed up. even in watercolor this variety of soot was not expected. it seems that the scales on the palms or feet are misunderstood, groaning. He broke them yesterday on the road, running barefoot. throw to the edge of the world is not so simple. "I hate you!" he shouted, shooting a mirror. in the fragments, something finely faded. climbed a tree, thought it would reach the sky again, but could not find. then tomorrow will dig. the crack of hope, in chests with scarves. gold base on empty motives. he came to naught, like all of them, but he was left alone, who was outside the strings, the circumference of the warp, and inside was already sitting a bullet, flexible and unconditional.
one at the entrance with his back saw distorted shadows of the exit on the wall. they at the entrance with their backs saw the distorted shadows of the exit on the wall.
the sidewalks outside were monotonous. he kissed the bar, drank again. then tell me a cocktail story about how you became yourself, tell me how a gin died. and how many seasonings were planted in it so that it took so firmly from one sip. now you have to fulfill my wishes by stitching bandages that seem to come to life. he wondered who he had become and who he would not be — a slice of lemon on the rim of a glass, or a homogeneous, high-quality liquid on the side of the nodal track. “I don’t care who, all the same,” he thought, becoming Pierrot's white angel by morning. lay hugging his knees. barely breathing because of drugs, all alone in a building with flexible walls.
