Текст песни Joanna Newsom - Ribbon Bows
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
|
There is a spring, not far from here, The water runs both sweet and clear — both sweet and clear, and cold: could crack your bones with veins of gold. I stood, a-wagging, at the tap; just a-waiting on the lagging, rising sap. I held the cold tin ladle to my lip. At the Shrine of the Thousand Arms, I lowered my eyes to sip. What a beautiful day to catch my drift, or be caught up in it. You want your love, Love? Come and get your love; I only took it back because I thought you didn't. How my ears did ring, at the municipal pound, from that old hangdog to which I was bound: curled 'round the bottom rung — doesn't anybody want you? Well, come on, darlin. I could use someone like you around. I am not like you, I ain't from this place. And I do reserve the right to repeat all my same mistakes. And, in the night, like you, I certainly bite and chew what I can find, and never seem to lose the taste. What a horrible face I feel me make — For Pete's sake, what you have told me, I cannot erase! — (Though I keep on saying, and I do believe, it is not too late). All day, you're hassling me with trifles: black nose of the dog, as cold as a rifle, indicating, with a nudge, God, No God. God, No God. Sweet, appraising eye of the dog, blink once if god, twice if no god. My mama may be ashamed of me, with all of my finery: carrying on, whooping it up till the early morn, lost and lorn, among the madding revelry! Sure, I can pass. Honey, I can pass. Particularly when I start to tip my glass. I'll be a sport, and have a go at that old song, singing unabashed, about 'Them city girls, with their ribbon bows, and their fancy sash...' But, though I get so sad (could swear the night makes a motion to claim me, around that second verse), I reckon I've felt worse, and still held fast. But, later on, when I am alone, alone at last, then I take my god to task. I take my god to task. Смотрите также:
Все тексты Joanna Newsom >>> |
|
Недалеко отсюда родник,
Вода течет и сладкая, и прозрачная -
и сладко, и ясно, и холодно:
может сломать твои кости
с золотыми прожилками.
Я стоял, виляя, у крана;
Просто жду отстающего, растущего сока.
Я поднес к губе холодный жестяной черпак.
В Святилище Тысячи Руки,
Я опустил глаза, чтобы отпить.
Какой прекрасный день, чтобы поймать меня,
или быть пойманным в это.
Ты хочешь твоей любви, Любовь?
Приходите и получите свою любовь;
Я только забрал это обратно
потому что я думал, что нет.
Как у меня в ушах звенело,
на муниципальном фунте,
от этого старого пса
к которому я был привязан:
свернулся вокруг нижней перекладины -
никто тебя не хочет?
Ну давай, дорогая.
Я мог бы использовать кого-то вроде тебя.
Я не такой, как ты, я не из этого места.
И я оставляю за собой право
повторять все мои ошибки.
И в ночи, как ты,
Я обязательно кусаю и жую
что я могу найти,
и никогда не теряет вкуса.
Какое ужасное лицо я чувствую,
Ради Пита,
то, что вы мне сказали, я не могу стереть! -
(Хотя я продолжаю говорить,
и я верю, еще не поздно).
Целый день ты меня по мелочам изводишь:
черный нос собаки, холодный, как ружье,
указывая, с толчком,
Боже, нет Бога. Боже, нет Бога.
Сладкий, оценивающий глаз собаки,
моргнуть один раз, если бог,
дважды, если нет бога.
Моя мама может стыдиться меня,
со всеми моими нарядами:
продолжая,
кричать до раннего утра,
потерянный и потерянный,
среди безумного разгула!
Конечно, я могу пройти.
Дорогая, я могу пройти.
Особенно когда я начинаю опрокидывать стакан.
Я буду спортом,
И попробуй эту старую песню,
беззастенчиво петь о
'Их городские девушки,
с их бантами из лент,
и их причудливый пояс ...
Но, хотя мне так грустно
(мог поклясться ночью
делает ходатайство требовать меня,
вокруг этого второго стиха),
Думаю, мне стало хуже,
и все еще держался.
Но потом, когда я остаюсь один,
наконец один,
Затем я беру своего бога на задание.
Я беру своего бога на задание.
