Текст песни Louisa John-Krol - The Last Centaur
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
|
It was the dawning of Fifteen Hundred and all my village was at the fair - I’d bought me a spindle an’ bread an’ spice and peddled my garlands for ladies’ hair. I’d rounded the stage of a troupe of players, drawn by the shape of a stranger thing: from ground to torso a mighty stallion, waist to head t’was a man! “Hush now, tell not a soul! Things of my kind are fading…” He told that there was no stronger army than the sweep of a changing thought. He lowered his eyes and he smote the turf and waved a forehoof across the air - as if to say we had done him wrong, or was it a warning of things to come? “Lines are already drawn, this world will be sundered in two And from now on you will only meet me champing the path of your dreams.” T’was then that I saw he had cast no shadow and not a soul seemed to notice him - I thought I caught sight of a tear escaping as he had turned and his form had dimmed: “Go!” cried he, “Go like the wind, five hundred years are grumbling…” and like the sound of iron on stone, his plunging hooves were gone. Смотрите также:
Все тексты Louisa John-Krol >>> |
|
Это было рассветом пятнадцати сотен
и вся моя деревня была на ярмарке -
Я купил мне веретено и хлеб
и продавал мои гирлянды для дамских волос.
Я обогнул стадию труппы игроков,
нарисованный по форме незнакомого предмета:
от земли до туловища могучий жеребец,
талия до головы, это был мужчина!
«Тише, не говори ни души!
Вещи моего вида исчезают ...
Он сказал, что не было более сильной армии
чем размах меняющейся мысли.
Он опустил глаза и ударил торфа
и взмахнул носом по воздуху -
как будто сказать, что мы сделали его неправильно,
или это было предупреждение о грядущих событиях?
«Линии уже нарисованы,
этот мир будет раскололся надвое
И отныне вы будете только встречаться со мной
на пути своей мечты ».
Тогда я увидел, что он не отбрасывает тень
и ни одна душа, казалось, не заметила его -
Я думал, что увидел слезу
как он повернулся, и его форма потускнела:
«Иди! - воскликнул он. - Иди, как ветер,
пятьсот лет ворчат ...
и как звук железа на камне,
его копыт не было.
