Текст песни MoSHkin - Онегин и Ленский ч.13-20
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
Слова А.С.Пушкина Музыка И.В.Мошкина Онегин и Ленский ч.13-20 XIII Но Ленский, не имев, конечно, Охоты узы брака несть, С Онегиным желал сердечно Знакомство покороче свесть. Они сошлись. Волна и камень, Стихи и проза, лед и пламень Не столь различны меж собой. Сперва взаимной разнотой Они друг другу были скучны; Потом понравились; потом Съезжались каждый день верхом И скоро стали неразлучны. Так люди (первый каюсь я) От делать нечего друзья. XIV Но дружбы нет и той меж нами. Все предрассудки истребя, Мы почитаем всех нулями, А единицами - себя. Мы все глядим в Наполеоны; Двуногих тварей миллионы Для нас орудие одно; Нам чувство дико и смешно. Сноснее многих был Евгений; Хоть он людей, конечно, знал И вообще их презирал, - Но (правил нет без исключений) Иных он очень отличал И вчуже чувство уважал. guitar XV Он слушал Ленского с улыбкой. Поэта пылкий разговор, И ум, еще в сужденьях зыбкой, И вечно вдохновенный взор, - Онегину все было ново; Он охладительное слово В устах старался удержать И думал: глупо мне мешать Его минутному блаженству; И без меня пора придет; Пускай покамест он живет Да верит мира совершенству; Простим горячке юных лет И юный жар и юный бред. XVI Меж ими все рождало споры И к размышлению влекло: Племен минувших договоры, Плоды наук, добро и зло, И предрассудки вековые, И гроба тайны роковые, Судьба и жизнь в свою чреду, Все подвергалось их суду. Поэт в жару своих суждений Читал, забывшись, между тем Отрывки северных поэм, И снисходительный Евгений, Хоть их не много понимал, Прилежно юноше внимал. XVII Но чаще занимали страсти Умы пустынников моих. Ушед от их мятежной власти, Онегин говорил об них С невольным вздохом сожаленья: Блажен, кто ведал их волненья И наконец от них отстал; Блаженней тот, кто их не знал, Кто охлаждал любовь - разлукой, Вражду - злословием; порой Зевал с друзьями и с женой, Ревнивой не тревожась мукой, И дедов верный капитал Коварной двойке не вверял. XVIII Когда прибегнем мы под знамя Благоразумной тишины, Когда страстей угаснет пламя, И нам становятся смешны Их своевольство иль порывы И запоздалые отзывы, - Смиренные не без труда, Мы любим слушать иногда Страстей чужих язык мятежный, И нам он сердце шевелит. Так точно старый инвалид Охотно клонит слух прилежный Рассказам юных усачей, Забытый в хижине своей. XIX Зато и пламенная младость Не может ничего скрывать. Вражду, любовь, печаль и радость Она готова разболтать. В любви считаясь инвалидом, Онегин слушал с важным видом, Как, сердца исповедь любя, Поэт высказывал себя; Свою доверчивую совесть Он простодушно обнажал. Евгений без труда узнал Его любви младую повесть, Обильный чувствами рассказ, Давно не новыми для нас. XX Ах, он любил, как в наши лета Уже не любят; как одна Безумная душа поэта Еще любить осуждена: Всегда, везде одно мечтанье, Одно привычное желанье, Одна привычная печаль. Ни охлаждающая даль, Ни долгие лета разлуки, Ни музам данные часы, Ни чужеземные красы, Ни шум веселий, ни науки Души не изменили в нем, Согретой девственным огнем. horn из рок-оперы "Евгений Онегин" 2 глава Смотрите также:
Все тексты MoSHkin >>> |
|
Words by A.S. Pushkin
Music by I.V. Moshkin
Onegin and Lensky part 13-20
XIII
But Lensky, not having, of course,
Hunt the bonds of marriage,
With Onegin I wished heartily
Acquaintance is shorter to reduce.
They converged. Wave and stone
Poems and prose, ice and fire
Not so different among themselves.
Mutual difference first
They were boring to each other;
Then I liked it; then
Traveled every day on horseback
And they soon became inseparable.
So people (I first repent)
Friends have nothing to do.
XIV
But there is no friendship between us.
Destroying all prejudices,
We honor everyone with zeros
And in units - yourself.
We all look at Napoleons;
Millions of two-legged creatures
For us, the tool is one;
We feel wild and funny.
Evgeny was more bearable than many;
Though he knew people, of course
And generally despised them, -
But (there are no rules without exceptions)
He was very different from others
And he respected the feeling.
guitar
Xv
He listened to Lensky with a smile.
The poet's ardent conversation,
And the mind, still in shaky judgments,
And an eternally inspired gaze, -
Everything was new to Onegin;
He's a chilling word
I tried to keep in my mouth
And I thought: it's stupid to bother me
His momentary bliss;
And without me the time will come;
Let him live while
May the world believe in perfection;
Forgive the fever of young years
And youthful fever and youthful delirium.
Xvi
Between them everything gave rise to controversy
And attracted to thought:
Tribes of bygone treaties,
The fruits of science, good and evil,
And age-old prejudices,
And the fatal secrets of the grave,
Fate and life in its own course,
Everything was subject to their judgment.
A poet in the heat of his judgments
I read, forgetting myself, meanwhile
Fragments of northern poems,
And condescending Eugene,
Although I didn't understand many of them,
He listened diligently to the young man.
XVII
But more often passionate
The minds of my hermits.
Gone from their rebellious power
Onegin talked about them
With an involuntary sigh of regret:
Blessed is he who knew their excitement
And finally I fell behind them;
Blessed is the one who did not know them,
Who chilled love with separation,
Enmity - backbiting; at times
Yawned with my friends and my wife
Jealous without worrying about torment,
And grandfathers faithful capital
I did not trust the insidious two.
XVIII
When we come running under the banner
Prudent silence
When the flames die out
And we get ridiculous
Their willfulness or impulses
And belated reviews, -
The humble is not without difficulty,
We love to listen sometimes
The rebellious tongue of strangers' passions,
And he moves our hearts.
So surely an old invalid
Willingly tends a diligent rumor
The stories of young barbel,
Forgotten in his hut.
XIX
But fiery youth
Can't hide anything.
Enmity, love, sadness and joy
She's ready to chat.
Considered disabled in love,
Onegin listened with an air of importance,
Like, loving confession of hearts,
The poet expressed himself;
Your trusting conscience
He bared innocently.
Eugene easily recognized
His love is a young story,
A story full of feelings,
Not new to us for a long time.
XX
Ah, he loved, as in our years
They don't like it anymore; as one
Crazy poet's soul
Still condemned to love:
Always, everywhere, one dream
One habitual desire
One habitual sadness.
No cooling distance
Not long summers of separation
No clock given to the muses,
No foreign beauty
No noise of fun, no science
Souls have not changed in him,
Warmed by virgin fire
horn
from the rock opera "Eugene Onegin" chapter 2