Текст песни The Mechanisms - Old King Cole
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
|
Old King Cole was a brutal soul, and a bloody old soul had he He called for his mead and his gun so cold, and he called for his little pigs three Now every piggy had a razor blade and sharpened it with glee Oh, far and near, they all learn fear from King Cole and his little pigs three CHORUS Factories churn, bodies burn, Stars are shining bright. It’s your turn, now you learn How King Cole feasts tonight Old King Cole was not missold, of years he had a hundred score, The dark appliance of infernal science would give him millennia more And he would watch as the suns burned out, collapsing from their core Oh, never to forgive he would eternal live, his hands stained red from gore. CHORUS Old King Cole had conquered and stole the wealth of a thousand suns Surrounded was he by bodyguards three, who murdered for their sovereign’s fun Arrayed in armour black as ebony, it did no good to run Whatever the task, the grim pig mask would tell you that your days were done CHORUS “In the centre of Zantine, capitol city of New Constantinople, there stood a vast palace. Cavernous halls by their hundreds were cared for by staff too numerous to count, while beneath, tunnels and passageways unused for a dozen lifetimes sprawled under the city like a spider’s web, reaching every nook and lurking place. Somewhere at the centre of this labyrinth, there stood a small, unremarkable chamber, roughly hewn from thick black rock, where King Cole sat on his white throne. His shrivelled frame seemed all the more twisted and unnatural on its ivory bulk, surrounded, as always, by the three little pigs: silent guardians who never spoke as the blood pooled on the floor before their ruler. The feast was soon to begin.” Old King Cole had a tale he told to those brought before his throne. Immense and white it gleamed in the night, the colour of sun-bleached bone. He’d whisper softly in their ear, the words were never known. None could tell what he said, save for the dead and the three little pigs alone. Смотрите также:Все тексты The Mechanisms >>> |
|
Старый король Коул был жестоким душой, а у старой кровавой души он
Он позвал свою медовуху и свое холодное ружье, и он позвал своих поросят три
Теперь у каждой свиньи было лезвие бритвы, и он с ликованием точил его
О, далеко и близко, все они учатся страху у короля Коула и его поросят три
ХОР
Заводы текут, тела горят,
Ярко сияют звезды.
Ваша очередь, теперь вы узнаете
Как король Коул пирует сегодня вечером
Старый король Коул не был перепродан, за годы у него было сто десятков,
Темное применение адской науки дало бы ему больше тысячелетий.
И он будет смотреть, как сгорают солнца, разрушаясь от их ядра
О, никогда не простить, он будет жить вечно, его руки в красных пятнах крови.
ХОР
Старый король Коул завоевал и украл богатство тысячи солнц
Его окружили трое телохранителей, которые убили ради развлечения своего государя.
В броне, черной, как черное дерево, бегать было бесполезно.
Какой бы ни была задача, мрачная маска свиньи скажет вам, что ваши дни закончились
ХОР
«В центре Зантина, столицы Нового Константинополя, стоял огромный дворец. Сотни пещерных залов обслуживались персоналом, слишком многочисленным, чтобы сосчитать, в то время как внизу туннели и проходы, которые не использовались в течение десятка жизней, тянулись под городом, как паутина, достигая каждого укромного уголка и укрытия. Где-то в центре этого лабиринта стояла небольшая ничем не примечательная комната, грубо высеченная из толстого черного камня, где король Коул восседал на своем белом троне. Его сморщенное тело казалось еще более искривленным и неестественным на своей массе из слоновой кости, окруженное, как всегда, тремя поросятами: молчаливыми стражами, которые никогда не разговаривали, пока кровь стекала на пол перед их правителем. Скоро должен был начаться пир.
У старого короля Коула была история, которую он рассказал тем, кто предстал перед его троном.
Огромный и белый, он сиял в ночи, цвета выгоревшей на солнце кости.
Он тихонько шептал им на ухо, слова никогда не были известны.
Никто не мог сказать, что он сказал, кроме мертвых и трех поросят.
