Текст песни Дмитрий Воденников - Стихи о собаке
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
|
когда сижу за работой у компьютера, а собака лежит на коленях — иногда не глядя поднимаю ее под передние лапы, прижимаю к себе, говорю ей: Дура ты, дура. а сейчас, не отрывая глаз от экрана, — машинально снова поднял ее, прижал, говорю ей: Дура ты, дура, — потом посмотрел: а на уровне лица ее хвост и попа (видимо, лежала наоборот), и ведь даже не пикнет. Висит вниз головой. вот так и нас бог поднимет непонятно за что Я называю свою течную суку — то мальчиком, то котенком, наверное, ей неприятно, но это уже неважно: ей будет одиннадцать лет, а мне будет — 48, когда я останусь жить, а собака умрет (однажды). Но пока ты еще жива и у тебя — первая в жизни течка, я хожу за тобой с белой наволочкой — и везде, где успел, подстилаю. А между прочим, собачья кровь — сначала мелкая, будто сечка, а потом — виноград раздавленный, темно-красная и густая. … К слову сказать, этот ужас мужчины перед женской регулой, слабостью — и всеми кровными их делами очень забавно выглядит: я ношу ее, суку бедную, словно подбитого лебедя, под Аустерлицем раненного … А она свесив голову, смотрит мне на ботинки, лживая, глупая, черная и почему-то сама растерянная. — Ну что, — говорю, — котенок? долго манипулировать собираешься? пачкать мне джинсы уличные, пятнать мне стихотворение — этой своей идиотской железной жертвенной кровью? — Собака вздыхает тяжко и я уже — капитулировал. Потому что я сам считаю ее — своей последней любовью. Ну а последняя любовь — она ведь всегда такая. Однажды она спала (трех месяцев с чем-то от роду) и вдруг завыла, затявкала, как будто бы догоняя небесного сенбернара, огромного, будто облако. А я подумал, что вот — рассыпется в пыль собачка, но никогда не сможет мне рассказать, какая была у них там, в небесах, — веселая быстрая скачка и чего она так завыла, в небесах его догоняя. Но всё, что человек бормочет, видит во снах, поёт — всё он потом пересказывает — в словах, принятых к употреблению. Так средневековой монахине являлся слепящий Тот в средневековой рубашке, а не голенький, как растение. Поэтому утром — сегодня — выпал твой первый снег, и я сказал тебе: Мальчик, пойдем погуляем. Но мальчику больно смотреть на весь этот белый свет. И ты побежала за мной. Черная, как запятая. — Вообще-то я зову ее Чуней, но по пачпорту она — Жозефина (родители ее — Лайма Даксхунд и Тауро Браун из Зеленого Города), поэтому я часто ей говорю: Жозефина Тауровна, зачем ты нассала в прихожей, и как это всё называется? … Если честно, все смерти, чужие болезни, проводы меня уже сильно достали — я чувствую себя исчервлённым. Поэтому я собираюсь жить с Жозефиной Тауровной, с Чуней Петровной в зеленом заснеженном городе, медленном как снеготаянье. А когда настоящая смерть, как ветер, за ней придет, и на большую просушку возьмет — как маленькую игрушку: глупое тельце её, прохладные длинные уши, трусливое сердце и голый горячий живот — тогда — я лягу спать (впервые не с тобой) и вдруг приснится мне: пустынная дорога, собачий лай и одинокий вой — и хитрая большая морда бога, как сенбернар, склонится надо мной. Смотрите также:
Все тексты Дмитрий Воденников >>> |
|
when I sit at work
at the computer
and the dog is lying on her lap -
sometimes not lift her looking under the front paws, cuddle ,
tell her you Fool , fool.
and now , not taking his eyes off the screen - again automatically picked it up,
pressed ,
tell her you Fool , fool -
Then he looked :
but at the level of her face, tail and ass (apparently lay vice versa)
and not even piknet .
Hanging upside down .
here and God will raise us
it is unclear what
I call her a bitch technoy - that boy, kitten,
probably it is unpleasant , but it does not matter :
she is eleven years old , and I will - 48
I will stay live , and the dog dies ( once).
But while you're still alive and you - the first in the life of estrus ,
I go after you with a white pillowcase - and wherever had underlain .
And by the way , dog blood -
first small, though chaff ,
and then - grapes crushed , dark red and thick .
... By the way, the horror of men to
female Regulus weakness - and all the blood in their affairs
looks very funny : I wear it , poor bitch ,
if downed swan wounded at Austerlitz ...
And she , his head , looks at me boots
lying, stupid , black and somehow confused myself .
- Well, - I say - a kitten ? long handle
going? sully my jeans street , spotting me a poem -
that their idiotic iron sacrificial blood ? -
Dog sighs heavily and I - surrendered.
Because I myself believe
her - her latest love.
Well, the last love - because it is always so .
Once she was asleep ( three months with something old )
and suddenly howled , zatyavkala as if catching up
heavenly St. Bernard , a huge , if the cloud .
And I think that that's - crumble into dust dog,
but will never be able to tell me what
they were there in heaven - a fun fast jump
and then she began to howl in his heaven catching .
But all that man mutters , sees in dreams , sings -
He then recounts all - in the words adopted for use.
Since medieval nun was blinding One
in medieval shirt , not naked , like a plant .
So this morning - today - your first snow fell ,
and I said unto thee, boy , go for a walk .
But the boy hurt to look at all this white light.
And you ran after me. Black , as a comma .
- Actually, I call her Chuney , but she pachportu - Josephine
( her parents - Lyme Dakskhund and Tauro Brown of Green Cities )
so I often said to her: Josephine Taurovna ,
why did you piss in the hallway, and how it is called?
... To be honest, all the deaths of others diseases wires
I already got much - I feel ischervlennym .
So I'm going to live with Josephine Taurovnoy with Chuney Petrovna
in green snowy city , slow as snowmelt .
And when the real death , like the wind, her will ,
and take on the big dry - as a small toy :
her body stupid , cool long ears
cowardly heart and hot naked belly -
then - I go to bed ( not for the first time with you )
and suddenly I dream : desert road ,
dog barking and howling lone -
sly and large muzzle god
as St. Bernard , leaned over me .
