Текст песни Канат Канака - Лермонтову
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
|
Он мог быть скульптором, но стал поэтом. Взбешён, капризен, мрачен, злоречив. Не думаю, что кто-нибудь от света и тьмы героя может различить. Кто он не есть, он на горе высокой, он, где Арагва, где беглец Гарун, где он не есть безжалостно, жестоко, бессовестно у Грузии беру. Он неуживчив, он – смертоубийца. Слог дернется, зашаркает строфа. То ль я ему, не то ли он мне сниться с челом и гривой золотого льва. У, как! Дракон – моё перо. Но музу зову Арагвой, чья сильна вода. Ношу любовь, как вечную обузу или пишу, как строю города. Мой покровитель – юная гвоздика. Люблю глядеть, не отрывая глаз, не доставляя прочего убытка худому зренью, чья никчёмна власть перед гвоздикой. Грузия, Арагва и Лермонтов, гвоздика, монастырь. О демоне и о герое главном пишу. Они передо мной чисты. Герой и Демон. Если первый в маске на маскараде, демон на балу у духа зла. Как молодость прекрасна, ведь молодость прислуживает злу?! Как опишу, когда неописуем героя образ и совсем незрим, чьё поколенье думало, он умер, когда он жил и по земле ходил. По Грузии на лошади горячей, лихой скакун, мятежник и бунтарь молниеносно и бесстрашно скачет. О, Сакартвело шен ламази хар! Не пощажённый, вытолканный эрой, куда он мчал, он мало, что умел, писать стихи, писать душой и с верой, за то не мало в этом преуспел. Слог разношерст, но не претит глаголу. Им совершённый вижу в этом путь. Лишь знает он один, с какою болью мне надо будет этот текст замкнуть. Он мало жил. Когда бы не Мартынов и не дуэль… Ну, надо же вспылил, взял револьвер обиженный, безвинный и выстрелил и пулею убил. …………………………………. Мой светский лев, чью золотую гриву не жалую, печалуюсь, грущу. Закономерно, но не справедливо, что за тебя я этот век вершу. 19 ноября 2006 года Смотрите также:
Все тексты Канат Канака >>> |
|
He could be a sculptor, but became a poet.
Enraged, moody, gloomy, spiteful.
Don't think anyone from the world
and the hero’s darkness can be distinguished.
Who he is not, he is on a high mountain,
he, where is Aragva, where is the fugitive Harun,
where he is not ruthless, cruel,
shamelessly taking from Georgia.
He is not lifeless, he is a murderer.
The syllable twitches, shuffles the stanza.
Whether I’m to him, or whether I’m dreaming of him
with a brow and mane of a golden lion.
U like! The dragon is my feather. But muse
I am calling Aragvoy, whose water is strong.
Wear love like an eternal burden
or write how I build a city.
My patron is a young clove.
I like to watch without taking my eyes off
without causing any other loss
eyesight whose power is worthless
in front of cloves. Georgia, Aragva
and Lermontov, carnation, monastery.
About the demon and the main hero
writing. They are clean before me.
Hero and Demon. If the first is masked
at the masquerade, the demon at the ball
in the spirit of evil. How beautiful youth is
because youth serves evil?
How to describe when indescribable
the hero’s image and is completely invisible,
whose generation thought he died
when he lived and walked the earth.
Hot horse riding in Georgia
dashing horse, rebel and rebel
jumps lightning fast and fearlessly.
Oh, Sakartvelo Shen Lamazi Har!
Not spared, era pushed
where he rushed, he knew little
write poetry, write soul and faith
for that he succeeded a lot in that.
The syllable is mottled, but does not abhor the verb.
I see them as perfect in this way.
He only knows with what pain
I will need to close this text.
He lived a little. Whenever Martynov
and not a duel ... Well, I must have flushed,
took the revolver offended, innocent
and shot and killed a bullet.
……………………………………….
My socialite whose golden mane
I do not feel sorry, sad, sad.
Naturally, but not fair,
What kind of person will I make this century?
November 19, 2006
