Текст песни Канат Канака - Печь
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
|
В рабы возьми меня старуха-печь. Бросай в дрова стихотворенье смело и не гляди, куда уходит речь, куда оно само того хотело. Не возмещай ущербу моему, какую есть не долгую утрату прошедшей ночи, полную луну, моё сокровище, мою награду. Что было там за ночью, за луной: июля день не восходил девятый, сияло в небе юною звездой стихотворенье о числе десятом. Девятый день июля не всходил – перо моё к десятому спешило. Хоть по стихи в степь за полночь ходил, в больном уме ничто не изменило. Что было дале: ночь, июль, темно. В окне горела лампа и трудилась, где разливали кислое вино и черт-те что в умах людей творилось. Я не о них, они давно пьяны, им не нужны стихи, им надо драки. Они во внучку деда влюблены, пьют горячо и лают, как собаки. Я о луне девятого числа, что окликала слово молодое. Куда б не завернула и не шла, хоть за огнём, за хлебом, за водою, за нею соглядатай вёл дозор десятое число. Я это видел. Как совершалось тою ночью зло, как чёрт увёл луну в свою обитель. «Луна живи же в тереме моём, коль в чайхане девятого июля, нет, силы жить. Владей моим столом, бумагою, пером, кроватью, стулом». Я не гляжу, что происходит там за гранью смысла, чего знать не надо. Я безразлично отношусь к листам, как к торжествам и к праздничным нарядам. Девятой ночи смуглая луна в зрачок упёрлась и слезою стала. Без друга, без подруг, всю жизнь одна. Была, жила, любила и страдала. Ты знаешь печь, как тяжело луне в галактике. Ей тоже одиноко должно быть, как сейчас тебе и мне. Уже заря к нам просится с востока. Ушла в слезу – навеки, навсегда. Печь тупо смотрит, недопонимает. Так я писал десятого числа (и если память мне не изменяет). 10 июля 2002 года Чапаевск Смотрите также:
Все тексты Канат Канака >>> |
|
Take me the old oven-woman as your slave.
Throw a poem into the wood boldly
and don't look where the speech goes,
where it wanted it.
Don't make up for my damage
what is not a long loss
last night, full moon,
my treasure, my reward.
What was there behind the night, behind the moon:
July the ninth day did not rise,
shone in the sky as a young star
poem about the tenth.
The ninth day of July did not rise -
my pen was in a hurry by the tenth.
Although I went to the steppe after midnight for poetry,
in a sick mind, nothing changed.
What was far away: night, July, dark.
A lamp burned in the window and worked,
where sour wine was poured
and damn what was going on in people's minds.
I'm not talking about them, they have been drunk for a long time,
they don't need poetry, they need fights.
They are in love with granddaughter's granddaughter,
drink hot and bark like dogs.
I'm talking about the moon on the ninth,
that the young word hailed.
Wherever you turn and go,
even for fire, for bread, for water,
a spy followed her
tenth number. I saw it.
How evil was done that night,
how the devil took the moon to his abode.
"Moon live in my house,
since in the teahouse on the ninth of July,
no, the strength to live. Own my table
paper, pen, bed, chair. "
I don't see what's going on there
beyond meaning, which is not necessary to know.
I'm indifferent to the sheets
as for celebrations and festive outfits.
The dark moon of the ninth night
rested against the pupil and became a tear.
Without a friend, without girlfriends, all my life alone.
Was, lived, loved and suffered.
You know how hard the moon is
in the galaxy. She's lonely too
it must be like you and me now.
Already dawn asks us from the east.
Gone into a tear - forever, forever.
The stove stares blankly, misunderstands.
So I wrote on the tenth
(and if my memory serves me correctly).
July 10, 2002
Chapaevsk
