Текст песни Правда на правду - Правда на правду
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
|
Страна швыряла этой ночью мутной сволочью. И разменяв добро на зло, как деньги старые на новые, Рванула асфальт, когда он на щеке как водка с горечью, И окна, окна были первые готовые. И зло на заливном коне взмахнуло шашкою. Добро, оно всегда без кулаков, трясло культяшками. Пыталась жалость убедить, помочь опомниться, Но всё быстрее и точней летела конница. Аплодисменты. На манеж под звездным куполом Повыпускала ночь зверей и замяукала, И заалекала, вспотела, вмиг состарилась, И побледнела, и струхнула, и затарилась Чем бог послал, а черт, а черт, а черт подсунул им, А он ведь старый театрал, ха-ха, он любит грим. Тела вдруг стали все огромные да полые, И пьяница сапожник - память нам оставил пленки голыми. Припев: Правда на правду, Вера на икону, А земля да на цветы, Это я да это ты. Страна швыряла этой, этой ночью сволочью. Закат, когда он на щеке как водка с горечью. Страх покрывал все матом, будто потом, страх брел по городу. Ночное небо было дотом, оно еще напоминало чью-то бороду... Провинция зевала, грустно нервно в телевизоры. А кто-то просто шел домой и ел яичницу, Дышали трупы тихо, мерно под скальпелем провизора, А кто-то в зеркале вертел уже своею личностью. Страну рвало, она согнувшись пополам искала помощи, А помощь танков по лоткам давила овощи. Аплодисменты, бис, везде ревело зрелище, Стреляло право по беде - увидишь где еще? Страна рыдала жирной правдой, так и не поняв истины. Реанимация визжала, выла бабой, последней пристанью. Пенсионеры с палками рубились в городки с милицией, А репортеры, с галками, их угощали блицами. Судьба пила, крестясь, и блядовала с магами, Брели беззубые старухи да с зубами флагами. Да, повар голод подмешал им в жидкий суп довольно пороху, Герои крыли тут и там огнем по шороху. И справедливость думала занять чью-либо сторону, Потом решила, как всегда, пусть будет смерти поровну. Да погибали эти окна, эти крыши первыми. Все пули были здесь равны все мысли верными. Аплодисменты, бис, везде ревело зрелище. Стреляло право по беде - увидишь где еще. И лишь в гримерке церкви пустота, в тиши да в ладане, Где высота да простота, где баррикады ада нет. Она горела в вышине, без дыма пламени. Я на колени тоже встал, коснувшись этого единственного знамени. Припев Страна швыряла прошлой ночью мутной сволочью. Страна скребла лопатой утром по крови покрытой инеем. Да по утрам вся грязь, все лужи отражают синее. Асфальт когда он на щеке, как водка с горечью. На память фото пирамид с пустыми окнами-глазницами, Аплодисменты, чудный вид, с листом кленовым да с синицами. А будущее, что только родилось, беззвучно плакало, А время тикало себе, а сердце такало. |
|
The country threw a muddy bastard that night.
And exchanging good for evil, like old money for new,
The asphalt tore when it was like bitterness on the cheek,
And the windows, the windows were the first finished.
And the evil on the jellied horse waved his sword.
Good, it is always without fists, shaking stumps.
I tried to convince pity, help to come to my senses,
But cavalry flew faster and more accurately.
Applause. To the arena under the starry dome
She let out the night of animals and meowed
And flew, sweated, instantly grew old,
And turned pale, and fell down, and stocked up
What God sent, and the devil, and the devil, and the devil slipped them,
But he is an old theater-goer, haha, he loves makeup.
The bodies suddenly became all huge and hollow,
And the drunkard shoemaker - the memory left us tapes naked.
Chorus:
The truth is the truth
Faith in the icon
And the earth and the flowers
It's me, yes it's you.
The country threw this bastard tonight.
Sunset when he is on the cheek like vodka with bitterness.
Fear covered everything with obscenity, as if later, fear wandered around the city.
The night sky was a bunker, it still resembled someone's beard ...
The province yawned, sadly nervously at the TVs.
And someone just went home and ate scrambled eggs,
The corpses breathed quietly, measuredly under the scalpel of the pharmacist,
And someone in the mirror was already twirling his personality.
The country vomited, she bent over in half looking for help,
And the help of tanks on the trays crushed vegetables.
Applause, bis, the sight roared everywhere
Shot right in trouble - see where else?
The country sobbed with fat truth, never understanding the truth.
The resuscitation squealed, howled by a woman, the last pier.
Pensioners with sticks chopped into towns with police,
And the reporters, with jackdaws, treated them with blitz.
Fate drank, being baptized, and vomited with magicians,
Toothless old women wandered with teeth flags.
Yes, the cook hunger mixed them in the liquid soup pretty gunpowder,
The heroes winged here and there in a rustling fire.
And justice thought to take sides
Then she decided, as always, to let her be equally divided.
Yes, these windows perished, these roofs first.
All bullets here were equal; all thoughts were true.
Applause, encore, the sight roared everywhere.
Shot right in trouble - see where else.
And only in the dressing room of the church is emptiness, in silence and in frankincense,
Where height and simplicity, where there is no barricade of hell.
She burned in the sky, without the smoke of a flame.
I knelt too, touching this single banner.
Chorus
The country threw a muddy bastard last night.
The country scraped with a shovel in the morning on the blood covered with hoarfrost.
Yes, in the morning all the dirt, all the puddles reflect the blue.
Asphalt when it is on the cheek, like vodka with bitterness.
For memory, photos of pyramids with empty eye-sockets,
Applause, wonderful view, with a maple leaf and with titmouse.
And the future that was just born cried silently
And time was ticking to himself, and his heart was beating.
