Текст песни Раз-два-три, ветер изменится - Глава 6 отрывок 1
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
|
Я всегда искал мужского внимания, какой-то отеческой заботы о себе. Большую часть детства мне виделось, что однажды в наш дом со скрипящими ступеньками и тугими не смазанными дверьми войдет Он – этакий лесоруб метр в плечах, в клетчатой рубашке, с суровым лицом, которое изредка озаряет широченная добрая улыбка. Этот архетип отца, этот строгий, но справедливый мужчина, который бы подбрасывал меня в воздух и ловил, прижимая к себе с довольным: «Несносный мальчишка». Он водил бы меня на бейсбол. К слову, я не люблю бейсбол, не люблю футбол, не люблю баскетбол – любому виду спорта я предпочитаю моральное и физическое разложение среди книг, но в детстве мне казалось, что все может измениться. Фантазия была такой: каждое утро я просыпался с предчувствием, что именно сегодня в мою жизнь войдет человек, который спасет меня от матери, открывшей для себя дверцу в радостный мир алкоголя и знакомств на заправках. Я вытягивался по струнке перед окном, впускал в комнату ледяной воздух и ждал какого-то чуда; может быть, я ждал, что из морозных полос вырисуется имя или каким-то седьмым чувством я пойму, кого надо искать, - я был крайне одинок и отчаян в поиске хотя бы намека на то, как это одиночество прекратить. Он – мой воображаемый отец – окружает меня ненавязчивой опекой, за которую я буду благодарен ему на протяжении всей своей жизни, и в самом конце, сидя у его кровати, когда он будет кашлять и шептать: «Я пытался быть тебе настоящим отцом», - я скажу: «Ты всегда им был, папа». Я буду ценить все, что он для меня сделает: каждое слово, каждый поступок, работа, пропущенная ради моего триумфа или провала на поле, каждый киносеанс, проведенный вместе. Что угодно. Джек Кроуфорд никогда бы не стал моим отцом. Не только потому, что он вспоминает о моем существовании исключительно в те моменты, когда его ассоциативный ряд, начинающийся с новых трупов в Балтиморе, приводит к моему образу. И не потому, что его предложения не включают в себя возможность отправиться вместе в кино или пожарить попкорн на сковородке, взяв в прокате какой-нибудь фильм, а сводятся исключительно к деловому: «У нас тело». Просто Джеку Кроуфорду на меня срать – в этом вся проблема. Три недели я провел в компании трупов, а вместо того, чтобы поинтересоваться, как я поживаю, Джек говорит: - Дерьмово выглядишь. - Ну, не для кого стараться, - он хмыкает в ответ и упирается плечом в косяк двери. - Ты нам нужен. - А я думал, вы заглянули на чай. - Уилл, - он сводит брови, как бы показывая, что еще одна дурацкая реплика с моей стороны – и он отчитает меня как нашкодившего ребенка. – У нас труп. Мне очень хочется сказать: «У меня тоже, Джек». Джек, дорогой, у меня на кухне тоже два трупа, и я практически породнился с ними. Можем ли мы избежать новых встреч?.. Сегодня я не чувствую себя особенно общительным. И вообще, Джек, я боюсь, что, как только я выйду за дверь, меня растерзает парень, которого прикончили три недели назад. А мне дорога жизнь; возможно, это пустая сентиментальность, зависимость от мелочей, но пока я не готов умереть такой бессмысленной и негероической смертью. - Ты собираешься? – Джек перегоняет во рту слюну и с усилием сглатывает, глядя, как я медленно тянусь за ботинками. – Скажи, ты правда считаешь, что если ты будешь копошиться, мы быстрее раскроем дело? Уилл! Я обожаю, когда меня окликают как собаку. Это же моя любимая забава – подчиняться приказам. Иногда я прихожу домой, становлюсь перед зеркалом и начинаю сам себе приказывать: «Будь несчастным!», «Будь жалким!», «Выгляди как неудачник!». - Секунду… - я убираю с прикроватной тумбочки чашку и не очень уверенно направляюсь на кухню. Не знаю, что именно я собирался сделать: то ли, прижавшись лбом к стене, заплакать: «Я не хочу никуда идти», то ли прошептать: «Летите, мои птички!» и попытаться спасти моих оживших мертвецов. Странно… - я оглядываю пустую комнату и опускаю чашку в раковину. Мои гости, оказалось, не любят представителей власти. Когда Джек дергает дверь и выталкивает меня из квартиры, я даже не успеваю толком испугаться: я оказываюсь на холодной лестничной площадке, и, подталкиваемый в спину, быстро, перепрыгивая через две ступеньки, дохожу до выхода из дома. Что же, мир оказался не таким тревожным местом, как мне представлялось. Смотрите также:
Все тексты Раз-два-три, ветер изменится >>> |
|
I have always been looking for male attention, some kind of paternal self-care. For most of my childhood, I saw that one day He would enter our house with creaking steps and tight, not oiled doors - a sort of lumberjack meter in his shoulders, in a plaid shirt, with a stern face, which is sometimes illuminated by a wide, kind smile. This archetype of the father, this strict, but fair man who would throw me up in the air and catch me, clutching to himself with contented: "An intolerable boy." He would take me to baseball. By the way, I do not like baseball, I do not like football, I do not like basketball - I prefer moral and physical decomposition among books to any sport, but as a child it seemed to me that everything could change. The fantasy was this: every morning I woke up with a hunch that it was precisely today that a man would come into my life who would save me from my mother, who had opened the door for myself to the joyful world of alcohol and dating at gas stations. I stretched along the string in front of the window, let in icy air into the room and waited for some miracle; maybe I was expecting a name to emerge from the frosty stripes, or by some seventh feeling I could understand who to look for - I was extremely lonely and desperate to find at least a hint of how to end this loneliness.
He - my imaginary father - surrounds me with an unobtrusive care, for which I will be grateful to him throughout my life, and at the very end, sitting by his bed, when he will cough and whisper: “I tried to be your real father,” I will say: "You have always been, dad." I will appreciate everything that he will do for me: every word, every deed, work missed for my triumph or failure on the field, every movie show spent together. Anything.
Jack Crawford would never be my father. Not only because he recalls my existence only in those moments when his associative series, starting with new corpses in Baltimore, leads to my image. And not because his proposals do not include the opportunity to go to the cinema together or to fry popcorn in a pan, having rented a movie, but they come down exclusively to the business: "We have a body."
Just Jack Crawford shit on me - that's the whole problem. I spent three weeks in the company of corpses, and instead of asking how I am doing, Jack says:
- You look like shit.
“Well, there's no one to try,” he grunts back and rests his shoulder against the door jamb.
- We need you.
“And I thought you looked at tea.”
“Will,” he rolls his eyebrows, as if to show that there’s another stupid remark on my part, and he will reprimand me as a naughty child. - We have a corpse.
I really want to say: "Me too, Jack." Jack, dear, I have two corpses in my kitchen, and I almost made friends with them. Can we avoid new meetings? .. Today I do not feel particularly sociable.
And anyway, Jack, I'm afraid that as soon as I go out the door, a guy who killed three weeks ago tears me apart. And life is dear to me; perhaps this is empty sentimentality, dependence on trifles, but so far I am not ready to die such a meaningless and non-heroic death.
- You're going to? - Jack distills saliva in his mouth and swallows with effort, watching me slowly reach for my boots. - Tell me, do you really think that if you swarm, we will quickly open the case? Will!
I love being hailed like a dog. This is my favorite pastime - obey orders. Sometimes I come home, stand in front of a mirror and start to order myself: “Be miserable!”, “Be miserable!”, “Look like a loser!”.
“Just a second ...” I remove the cup from the bedside table and am not very confidently heading to the kitchen. I don’t know what exactly I was going to do: either, having pressed my forehead against the wall, cry: “I do not want to go anywhere”, or whisper: “Fly, my birds!” And try to save my living dead. Strange ... - I look around the empty room and lower the cup into the sink. My guests, it turned out, do not like representatives of the authorities.
When Jack pulls the door and pushes me out of the apartment, I don’t even have time to get scared: I find myself on a cold landing, and being pushed into the back, quickly jumping over two steps, I reach the exit from the house.
Well, the world was not as disturbing a place as it seemed to me.
