Текст песни Балабанов Юрий - Бродский Ночной полет
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
|
В брюхе Дугласа ночью скитался меж туч и на звезды глядел, и в кармане моем заблудившийся ключ все звенел не у дел, и по сетке скакал надо мной виноград, акробат от тоски; был далек от меня мой родной Ленинград, и все ближе -- пески. Бессеребряной сталью мерцало крыло, приближаясь к луне, и чучмека в папахе рвало, и текло это под ноги мне. Бился льдинкой в стакане мой мозг в забытьи. Над одною шестой в небо ввинчивал с грохотом нимбы свои двухголовый святой. Я бежал от судьбы, из-под низких небес, от распластанных дней, из квартир, где я умер и где я воскрес из чужих простыней; от сжимавших рассудок махровым венцом откровений, от рук, припадал я к которым и выпал лицом из которых на Юг. Счастье этой земли, что взаправду кругла, что зрачок не берет из угла, куда загнан, свободы угла, но и наоборот: что в кошачьем мешке у пространства хитро прогрызаешь дыру, чтобы слЈз европейских сушить серебро на азийском ветру. Что на свете -- верней, на огромной вельми, на одной из шести -- что мне делать еще, как не хлопать дверьми да ключами трясти! Ибо вправду честней, чем делить наш ничей круглый мир на двоих, променять всю безрадостность дней и ночей на безадресность их. Дуй же в крылья мои не за совесть и страх, но за совесть и стыд. Захлебнусь ли в песках, разобьюсь ли в горах или Бог пощадит -- все едино, как сбившийся в строчку петит смертной памяти для: мегалополис туч гражданина ль почтит, отщепенца ль -- земля. Но услышишь, когда не найдешь меня ты днем при свете огня, как в Быково на старте грохочут винты: это -- помнят меня зеркала всех радаров, прожекторов, лик мой хранящих внутри; и -- внехрамовый хор -- из динамиков крик грянет медью: Смотри! Там летит человек! не грусти! улыбнись! Он таращится вниз и сжимает в руке виноградную кисть, словно бог Дионис. © ИБ, 1962 Смотрите также:
Все тексты Балабанов Юрий >>> |
|
In the belly of Douglas night wandering between clouds
and star gazing ,
my pocket and got lost key
all rang out in the cold ,
grid and rode me grapes,
acrobat of anguish ;
I was far from my native Leningrad,
and closer - Sands .
Nonsilver gleaming steel wing
approaching the moon,
chuchmeka in fur cap and vomiting , and flowed
it under my feet .
Fought in a glass icicles my brain in a trance .
With one -sixth over
screwed into the sky with a roar their halos
two-headed saint.
I escaped from a fate under low skies ,
sprawled on the days
of the apartments where I died and where I was raised
sheets of strangers ;
from shrinking mind terry crown
revelations of hand,
I cling to you and fell face
of which the South.
Happiness of this land , that in fact circular ,
that the pupil does not take
from the corner where driven , freedom angle
but on the contrary :
that in the cat sack space cleverly
gnaw a hole ,
European slЈz to dry silver
aziyskom on the wind.
What in the world - or rather , the vast Velma ,
one of the six -
I do still like not slam doors
yes keys shake!
For truly honest than anyone's share our
round the world for two,
exchange all unhappiness days and nights
Unaddressed on them .
Dui same in my wings not for conscience and fear
but for conscience and shame .
Choke if the sands wreck whether in the mountains
or God have mercy -
all may be one , as wayward in line petit
death memory :
megalopolis clouds citizen miles honor ,
Renegade miles - land .
But you will hear when you do not find me
day in the firelight ,
both bulls start rattling screws :
it - remember me
mirrors all radar , searchlights, lik
my stored inside ;
and - vnehramovy choir - a cry from the speakers
copper clap : Look!
There is flying man! do not be sad ! smile!
He stares down
and squeezes hand bunch of grapes ,
if god Dionysus .
© IB , 1962
