Текст песни kommunikaция, Старательно Рефлексирую - сердцу
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
|
Я бессмысленно много курю. Бессмысленно много пишу. Бессмысленно много шуток. О многом прошу, но это тоже бессмысленно. Вся моя искренность - шум. Все чем я здесь дорожу - приставлено будто бы горло к ножу и станет опавшими листьями. Сердце пока оно живо наружу не выставить, но после нового выстрела в нас - можно вырезать и показать, можно даже где-нибудь выступить. И если мне правда тонуть не дано, и если легко на меня наступить, то почему наблюдаю лишь дно? То почему оно снова болит? Я сказал: мне не страшно, если ты вдруг остановишь свой метроном, по ту сторону полнят бокалы вином и вспоминают хорошее только. Ты спросило: Не жалко ли мне тебя, и правда, не все ли равно? Я ответил: мне жалко, но только жалеть осталось не долго. ... Черная волга несется в белую зиму. Мне тут - невыносимо. Меняем порядок действий. Меняем маски, меняем подруг, номера квартир, цифры симок... Я курю и пью кофе черный, как юмор в среде несчастливых, но ты до сих пор стучишь, как соседи услышав как я анонсирую новый удар твой и новое завтра в тисках. Она стала уставшая, грустная - и я точно знаю что это из за меня... Чувство вины это тяжкий груз. Взгляд на себя, если честный - значит тоска. И конечно: "пора бы искать, хватит терпеть, нужно менять..." ... Я видел твой сон. Я видел, как я умирал. Видел, как медленно тянется день без меня, как просто было не врать. Видел глаза, что читали тетрадь. Видел в них слезы, хотелось обнять, но руки остались с телом. Видел как город укроют чистым и белым - будто ребенка в постели, будто бы голос в приглаженном стерео... Ты себя не услышало, стало растерянным от любви не имеющей больше каких-либо прав на то чтобы ждать, на то чтобы помнить, на то чтобы верить. Начав читать эту книгу, я думал что в ней будет больше глав. Люди бегут стремглав, будто мысли, будто двоичный код программы, где каждый красивый стих - всегда немного предательство. И если ты можешь меня простить, и продолжить гнать кислород по ветвями древа сосудов и вен, и если ты можешь остаться... То сделай это, пожалуйста. Дай мне еще один день. Умирать - это в общем не страшно, пусть хоть пару телесезонов - Безруков, Патинсон. Страшно в этот момент, что любимая сядет к тебе на постель, а ты не сможешь обнять и коснуться ее нежных пальцев. Считай это просьбой остаться. Считай свой каждый удар. Ты - это принятый свыше дар, сотрудник лишенный всех выходных. Сегодня пролился дождь, а завтра мы ждем пожар. Я прошу тебя биться в моей груди, биться не слишком тихо. ____________________________________________ Я пробью степлером руку, чтобы кровь моя тебя грела. Нас сломает натиском стен. Мир такой сложный, мы мягкотелые. Волоки меня в стаю волков. Ночью. На эстакаду с фонариками. Я был почти что готов, поубивал кругом кучу ангелов. Я пробью степлером руку, чтобы кровь моя тебя грела. Не забывай меня, милая. Не забывай меня, мягкотелого. Однажды, умрут все кондукторы и остановятся поезда. Развалятся железные дороги. Исчезнут все слова. Я буду помирать на дороге, Жалея,что ничего не сказал. В зале, в позе эмбриона умрет чья-то сестра. Море перестанет выбрасывать дельфинов, китов, утопленников на сушу. Глупые парни больше не будут глупых дам слушать. Однажды, умрут все кондукторы и остановятся поезда. Однажды, мне кажется, миру наступит пизда. Я могу за нас обоих сдохнуть, сгинуть под тысячей плинтусов. Мнимые минусы холодов так сильно не жалят, как жалит слово "Любовь". Нейромедиаторы — дофамин, эндорфины. Догоняемся фенилэтиламином, как далеко не были мы, как ранимы и молоды, как обожаем верить в сказки. Если то огромное,что разрывает, мечет о стены, сворачивает на кафеле, заставляет нырять, забыв ласты, снасти и кислородную трубку. Если все эти чувства - лишь вазопрессин и окситоцин. Заверните меня в бумагу жухлую. Я не хочу быть один. |
|
I smoke pointlessly.
Pointlessly I write a lot.
There is no point in many jokes.
I ask for a lot,
but that too is pointless.
All my sincerity is noise.
All that I cherish here -
as if the throat was attached to the knife
and become fallen leaves.
Heart until it’s alive out
but after a new shot at us -
can cut and show
you can even perform somewhere.
And if I’m really not allowed to sink,
and if it’s easy to step on me,
then why am I only observing the bottom?
Then why does it hurt again?
I said: I’m not afraid if you suddenly stop your metronome,
wine glasses are filled on the other side
and remember the good only.
You asked: Do you feel sorry for me, and really, is it all the same?
I replied: I feel sorry, but only regret
Not long left.
...
Black Volga rushes in the white winter.
It’s unbearable for me here.
We change the order of actions.
Change masks, change friends
apartment numbers, SIM numbers ...
I smoke and drink black coffee,
like humor among the unlucky
but you still knock
like neighbors hearing me announce
your new blow and the new tomorrow in a vice.
She became tired, sad -
and I know for sure what it is
because of me...
Feeling guilty is a heavy burden.
Looking at yourself, if honest, means longing.
And of course:
"it’s time to look, enough to endure, you need to change ..."
...
I saw your dream. I saw me dying.
Saw the day slowly drag on without me
how easy it was not to lie.
I saw the eyes that they were reading the notebook.
I saw tears in them, I wanted to hug, but my hands remained with my body.
I saw how the city will be covered with clean and white -
like a child in bed, like a voice in a smooth stereo ...
You didn’t hear yourself, it became confused
from love no longer having any rights
to wait, to remember
to believe.
Starting to read this book, I thought
that there will be more chapters in it.
People scoot like thoughts like binary code
programs where every beautiful verse is always a little betrayal.
And if you can forgive me, and continue to drive oxygen along the branches of the tree of vessels and veins,
and if you can stay ...
Then do it, please. Give me one more day.
To die is generally not scary
even a couple of television seasons - Bezrukov, Patinson.
It’s scary at this moment that your beloved will sit on your bed,
and you cannot hug and touch
her tender fingers.
Consider this a request to stay.
Count your every hit.
You are a gift received from above
employee deprived of all days off.
Today it rained, and tomorrow we are waiting for a fire.
I ask you to beat in my chest
beat not too quiet.
____________________________________________
I will break my arm with a stapler,
so that my blood warms you.
We will break the onslaught of the walls.
The world is so complex, we are soft-bodied.
Wolves drag me into a pack of wolves.
At night. On a flyover with flashlights.
I was almost ready
killed a bunch of angels around.
I will break my arm with a stapler,
so that my blood warms you.
Do not forget me, honey.
Do not forget me, soft-skinned.
One day, all conductors will die and stop
the train.
Railways will fall apart.
All words will disappear.
I will die on the road
Regretting that he did not say anything.
In the hall, in a fetal position, someone's sister will die.
The sea will stop throwing
dolphins, whales, drowned on land.
Silly guys will no longer be silly ladies listening.
One day, all conductors will die and stop
the train.
Once, it seems to me, the world will come cunt.
I can die for both of us
Fold under a thousand baseboards.
The imaginary minuses of the cold do not sting so much,
how the word "Love" stings.
Neurotransmitters - dopamine, endorphins.
We catch up with phenylethylamine,
how far we were
how vulnerable and young
how we love to believe in fairy tales.
If it’s huge that breaks,
mosques against walls, turns on a tile,
makes you dive, forgetting the flippers,
gear and oxygen tube.
If all these feelings are
only vasopressin and oxytocin.
Wrap me in stale paper.
I do not want to be alone.
