Текст песни Потаня - Он жил у железной дороги
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
|
Он жил у железной дороги (сдал комнату друг-доброхот) - и вдруг просыпался в тревоге, как в поезде, сбавившем ход. Окном незашторенно-голым квартира глядела во тьму. Полночный, озвученный гулом пейзаж открывался ему. Окраины, чахлые липы, погасшие на ночь ларьки, железные вздохи и скрипы, сырые густые гудки, и голос диспетчерши юной, красавицы наверняка, и медленный грохот чугунный тяжелого товарняка. Там делалось тайное дело, царил чрезвычайный режим, там что-то гремело, гудело, послушное планам чужим, в осенней томительной хмари катился и лязгал металл, и запах цемента и гари над мокрой платформой витал. Но ярче других ощущений был явственный, родственный зов огромных пустых помещений, пакгаузов, складов, цехов - и утлый уют неуюта, служебной каморки уют, где спят, если будет минута, и чай обжигающий пьют. А дальше - провалы, пролеты, разъезды, пути, фонари, ночные пространства, пустоты, и пустоши, и пустыри, гремящих мостов коромысла, размазанных окон тире - все это исполнено смысла и занято в тайной игре. И он в предрассветном ознобе не мог не почувствовать вдруг в своей одинокой хрущобе, которую сдал ему друг, за темной тревогой, что бродит по городу, через дворы, - покоя, который исходит от этой неясной игры. Спокойнее спать, если кто-то до света не ведает сна, и рядом творится работа, незримому подчинена, и чем ее смысл непостижней, тем глубже предутренний сон, покуда на станции ближней к вагону цепляют вагон. И он засыпал на рассвете под скрип, перестуки, гудки, как спят одинокие дети и брошенные старики - в надежде, что все не напрасно и тайная воля мудра, в объятьях чужого пространства, где длится чужая игра. Смотрите также:
Все тексты Потаня >>> |
|
He lived near the railroad ( passed each room - well-wisher ) - and suddenly woke up in alarm as a train slowed down . Window nezashtorenno - naked apartment looked into the darkness . Midnight voiced hum landscape opened to him.
Suburb , stunted linden extinguished at night stalls, iron sighs and squeaks , raw thick horns, and voice dispetchershi young , beautiful for sure and slow rumble of heavy cast iron freight train .
Secret work was done there reigned an emergency mode , there's something thundered , buzzing , obedient plans stranger in autumn weary Khmara rolled and metal clanged , and the smell of burning and cement in the wet platform vital .
But brighter than others was a distinct sensation akin to the call of the huge empty spaces , warehouses, warehouses, workshops - and fragile neuyuta comfort , utility closet comfort, where sleep , if minute, scalding tea and drink .
And then - the failures , flights , traveling, path lights , night space of emptiness and wasteland and vacant lots , bridges thundering rocker , smeared windows dash - all this is meaningful and engaged in a secret game.
And he's in the predawn chill could not help feeling suddenly in his lonely hruschobe which handed him one for dark anxiety that wanders through the city, through the courts , - the rest that comes from this obscure game.
Sleep , if someone does not know to light sleep and the next going work is subject to the invisible , and what is its meaning nepostizhney , the deeper the predawn sleep, as long as the station near to the cable car cling .
And he fell asleep at dawn under the creaking clack , whistles as sleep lonely children and abandoned elderly - in the hope that all was not in vain and the secret will of wise, in the arms of someone else's space , where the game takes a stranger .
