Текст песни Раз-два-три, ветер изменится - Глава 10 отрывок 3
Просмотров: 5
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
На этой странице находится текст песни Раз-два-три, ветер изменится - Глава 10 отрывок 3, а также перевод песни и видео или клип.
|
Его дом – американская мечта, разве что перед порогом нас не встречает лабрадор. - Я помогу, - он закрывает дверь и, хлопнув рукой по выключателю, помогает снять мне куртку. Наши ладони соприкасаются: на долю секунды Ганнибал с непониманием смотрит на то, как его пальцы гладят мою руку, а потом, отстранившись от меня, становится в шаге. Мне хочется сказать что-нибудь одновременно остроумное и демонстрирующее, что я полностью полагаюсь на него в этой ситуации, но я просто закашливаюсь, и тогда он, поведя плечами, протягивает ко мне руку и дотрагивается тыльной стороной ладони моего носа. - Я сделаю чай. И принесу одеяло. И позову к столу, - Ганнибал перечисляет список дел, как будто впервые слыша в своем исполнении название этих обязанностей. – Ты можешь сесть в гостиной, - он наклоняется ко мне и раздумывает какое-то время, пока я, перестав дышать, жду, что произойдет: он наклоняется ко мне и целует в угол рта. – Мальчик. Он сказал: «ты можешь сесть в гостиной». Он не сказал: «ты можешь нарушить порядок и идеальную чистоту зала, осквернив его своим присутствием» - поэтому я не был полностью уверен в том, что мы поняли друг друга. Комната, которая не говорит о своем владельце ничего, кроме того, что он педант с манией контроля и чистоты: книги, выстроенные по алфавиту, симметрично расставленные статуэтки, торшеры под цвет шкафа, шкаф под цвет обоев, обои под цвет штор. - Садись, - он действительно принес одеяло. Серое одеяло в полоску. Он поставил на подоконник цветок. Он положил на мои колени одеяло и поцеловал меня в лоб, а я сидел там и думал, что, возможно, сейчас прозвенит будильник и мне придется вспомнить о том, насколько я несчастен. Человеку, который предлагает защищать вас и быть с вами даже в те минуты, когда в вашей голове находитесь не только вы, но и еще пара-тройка не очень славных ребят, которые пытаются разорвать вас на части, можно простить многое. Ему можно просить любовь к Чикаго Буллз, пристрастие оставлять недопитые бутылки пива на столе, ему можно простить храп и навязчивое желание повторять все шутки по два раза. Если очень постараться, можно даже забыть, что однажды он привязал соседского кота к выхлопной трубе и, включив зажигание, смотрел, как животное старалось вывернуться из удавки. Память слишком изменчива и очень легко поддается ностальгическому гниению: раньше было лучше, чем теперь. Самая счастливая пора – детство, в юности тоже было неплохо, а вот быть взрослым – это кошмар. Я мог бы догадаться уже в тот вечер, мог бы позвонить в полицию, я бы мог сдать его. Я бы мог снова остаться в одиночестве. Но Ганнибал позвал меня в столовую: ужин на две персоны, букет из альстромерий на середине стола; в комнате пахло гвоздикой, сосновыми бревнами, потрескивающими в камине, и плавленым воском. И единственное, чего мне по-настоящему хотелось – снова стать перед доктором Лектером на колени и прижаться лицом к его ногам. Он поставил тарелку передо мной: тонкие ломтики говядины под брусничным соусом и аккуратно вырезанные кубики из инжира на краю блюда – и удалился на кухню за второй порцией. Я не знаю, что произошло на самом деле, но может быть, может быть, может быть именно в тот день Ганнибал решил защитить меня. Защитить меня от самого себя. Он вернулся в гостиную, поставил идеально белую тарелку на свой край стола и снова подошел ко мне. - Я думаю… - он задерживает дыхание и сжимает ладонь на спинке моего стула, - я думаю, Уилл, будет лучше, если ты съешь что-нибудь еще. Мне кажется, мясо не слишком хорошо пропеклось, а я бы не хотел, чтобы мой гость отравился в моем доме. - Но… - я поднимаю голову, и мы встречаемся глазами: он не просит меня. Он приказывает мне. Ганнибал забирает мою тарелку; вилка стучит по керамике, счищая содержимое. Звон посуды в раковине, шелест разворачиваемых оберток – доктор Лектер ставит передо мной блюдо с сырами и наливает бокал белого вина. Я не задал ни одного вопроса, я не выразил никакого сомнения в том, что Ганнибал просто пытается предупредить мое пищевое отравление. Я не хотел знать. Я хотел, чтобы он сидел напротив меня и, подняв бокал, говорил, что он рад моему присутствию. - Я рад, что ты есть, Уилл, - мы одновременно делаем глоток и смотрим друг на друга. Смотрите также:
Все тексты Раз-два-три, ветер изменится >>> |
|
I did not ask a single question, I did not express any doubt that Hannibal is just trying to warn my food poisoning.
I did not want to know. I wanted him to sit opposite me and raising a glass, said that he was glad to my presence.
"I'm glad you are, Will," we simultaneously make a sip and look at each other. "
