Текст песни Раз-два-три, ветер изменится - Глава 9 отрывок 6
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
|
Возможно, мне стоило более ровно отнестись к этому откровению. Скажем, обсудить его с кем-нибудь в Академии как плохой фильм, который недавно крутили в автокинотеатре. Или сделать заметку на полях тетради: «Никогда больше не сопереживать незнакомцам». Безусловно, я мог найти более адекватное решение, чем дойти до своей квартиры и, прижимая колючие ветки к груди, как котенка, подобранного на улице, закрыться в ванной комнате. Мне не стоило еще раз прокручивать в голове этот момент: шаг – и ощущение неповторимого восторга, детской радости от того, что маме больше не нужно прятаться от отца, отцу больше не нужно напиваться потому, что он ненавидит свою жизнь, брат больше не будет просыпаться в холодном поту, боясь, что родители узнают: он гей, гей, и с этим ничего нельзя сделать. Шаг, один небольшой шаг от стены в гостиную: елка переливается голубыми и красными огоньками, и брат тихо плачет, прижав к лицу ладони. Если бы я знал раньше, что проведу в ванной столько времени, возможно, я бы установил там полку с книгами, небольшой журнальный столик для игры в бридж и мини-бар под зеркалом. Мой дом не моя крепость, мой дом – мое поле битвы, и только в ванне, укутавшись в махровое полотенце, сидя рядом с колючими еловыми лапами, прижавшись лбом к коленям, я чувствую себя в безопасности. Мой самый гнусный враг – я сам. Я, подтягивающийся к зеркалу и смотрящий на свое оплывшее лицо; я, скребущий до крови щеку и вытирающий сукровицу о джемпер. Я. Только я. И находиться с таким человеком в закрытом помещении на протяжении семи часов – это не самая разумная идея хотя бы потому, что через сорок минут моего заточения у меня начинает болеть голова. Я по-настоящему дерьмовый собеседник: вместо того, чтобы расслабиться и восстановить дыхание, я думаю исключительно о том, что должен был переживать мой друг с пшеничными волосами, убивая своих родителей, что должен он был чувствовать потом всю оставшуюся жизнь. И не обнаруживаю в своих мыслях на этот счет хоть намек на облегчение. Скорее всего, в его жизни, полной боли, стало еще больше страданий, которые ему пришлось выносить. Так или иначе пришлось бы убить кого-то либо себя, либо окружающих – а у него оставалось недосмотренным шоу, поэтому самоубийство было не выходом. Смотрите также:
Все тексты Раз-два-три, ветер изменится >>> |
|
Perhaps it cost me more evenly treat this revelation. Let's say, discuss it with someone at the Academy as a bad film, which recently twisted in the autocinence. Or make a note on the Tetradi fields: "Never again empathize strangers." Of course, I could find a more adequate solution than to walk to my apartment and, pressing spiker branches to the chest, like a kitten, selected on the street, close in the bathroom. I didn't stand once again to scroll into my head: a step - and the feeling of unique delight, childhood joy from the fact that mom no longer need to hide from his father, the father no longer need to be drunk because he hates his life, brother will no longer wake up In the cold sweat, fearing that parents learn: he gay, gay, and nothing can be done with it. Step, one small step from the wall in the living room: the tree is blocked by blue and red lights, and the brother quietly cries, pressing to face the palm.
If I knew earlier that I would spend so much time in the bathroom, perhaps I would have installed the shelf with books, a small coffee table for playing a bridge and a minibar under the mirror. My house is not my fortress, my house is my battlefield, and only in the bath, looked into the terry towel, sitting next to the prickly spruce paws, pressing his forehead to the knees, I feel safe. My most vile enemy is myself. I'm tightened to the mirror and looking at my flattened face; I, scrubbing to blood cheek and wiping the sucrovice about the jumper. I. Only me.
And to be with such a person in a closed room for seven hours - this is not the most reasonable idea, if only because, after forty minutes of my imprisonment, my head begins to hurt. I am a truly crappy interlocutor: instead of relaxing and restore your breath, I think only that I had to experience my friend with wheat hair, killing my parents that he had to feel the rest of his life. And I do not find in your thoughts at least a hint of relief. Most likely, in his life, full pain, it became even more suffering that he had to endure. One way or another would have to kill someone either themselves, or others - and he had a not discredited show, so suicide was not a way out.
