Текст песни Раз-два-три, ветер изменится - Глава 9 отрывок 8
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
|
Он прятался под кроватью, а отец заходил в комнату с ремнем наперевес, задирал покрывало и орал, разбрызгивая слюну: «Вылезай, тварь! Вылезай!». Он тащил его за руку: огромная лапища на тонком запястье – волок в зал, где на диване сидела мама, дрожащая от страха и боли (разбитое лицо и широкий синий след на шее). Отец тряс его за плечо и визжал: «Снимай трусы, кусок дерьма! Я сказал – снимай!». И ему приходилось; ему приходилось стаскивать с себя заштопанное дешевое белье, мокрое от ужаса, и, прижав ладони друг к другу, становиться на колени и ждать, пока воздух не рассечет первый удар. Было больно, очень больно; отец упирался ногой в его ягодицы и бил ремнем по бедрам, приговаривая: «Я тебе покажу, как гадить в постель! Я тебе покажу!..» Мама хрипела: «Отпусти его, пожалуйста!» - но отец подходил и давал ей оплеуху, а потом еще одну, и еще одну, а была ночь, когда он, избив и его, и ее, стал снимать с нее юбку и достал из штанов член: уродливый, багровый член – и начал тыкать им ей в лицо. «Бери, сука… Бери…» - отец держал ее за волосы и быстро двигал бедрами, не обращай внимания на то, что маму тошнило. И он помнил, помнил, помнил эту ночь, потому что поднял голову и увидел, как мама, рыдая, задыхаясь от рвоты и слез, показала ему рукой на дверь. И это был момент, когда он понял: никто не придет и не спасет его. Боль будет вечной. Он шел в комнату, где брат, забившись в угол кровати, читал какую-то молитву и, зажмурившись, обкусывая кожу с пальцев. Брат говорил: «Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста» - и так длилось часами, пока отец не уставал и не стаскивал мать на пол, чтобы, обозвав ее шлюхой и ударив в живот, уйти пить в ближайший паб. Никто не помог ему. Никто не вытащил его из этого Ада. И меня никто не вытащит. Ад внутри каждого из нас, и с годами он разгорается только ярче. В тот вечер я впервые понял, насколько правильными и справедливыми были его действия: только смерть может избавить от вечной внутренней пустоты, от одиночества, от страданий, от непонятности. Потому что после смерти ничего нет – и он дарил людям, которых любил, этот подарок. Он освобождал их. Смотрите также:
Все тексты Раз-два-три, ветер изменится >>> |
|
He hid under the bed, and his father entered the room with a belt at the ready, lifted the bedspread and yelled, splashing saliva: “Get out, creature! Get out! " He dragged him by the hand: a huge paw on a thin wrist - dragged into the hall, where his mother sat on the couch, trembling with fear and pain (a broken face and a wide blue mark on her neck). His father shook his shoulder and screamed: “Take off your panties, piece of shit! I said - take it off! " And he had to; he had to take off his cheap darned underwear, wet with horror, and, pressing his palms to each other, kneel down and wait until the first blow cut the air. It hurt, very painful; the father put his foot on his buttocks and hit his thighs with a belt, saying: “I'll show you how to shit in bed! I'll show you!.."
Mom wheezed: "Let him go, please!" - but the father came up and gave her a slap in the face, and then another, and another, and there was a night when he, having beaten both him and her, began to take off her skirt and pulled a member out of her pants: an ugly, crimson member - and began poke them in her face. "Take it, bitch ... Take it ..." - the father held her by the hair and quickly moved his hips, do not pay attention to the fact that mother was sick.
And he remembered, remembered, remembered that night, because he raised his head and saw his mother, sobbing, choking with vomit and tears, showed him the door with her hand. And that was the moment when he realized that no one would come and save him. The pain will be eternal.
He walked into the room where his brother, huddled in the corner of the bed, was reading some kind of prayer and, closing his eyes, biting the skin from his fingers. The brother said: "Please, please, please" - and so it lasted for hours, until the father got tired and pulled his mother to the floor, calling her a whore and hitting her in the stomach, go to the nearest pub to drink.
Nobody helped him. Nobody pulled him out of this Hell.
And no one will pull me out. Hell is inside each of us, and over the years it only flares up brighter.
That evening I realized for the first time how correct and just his actions were: only death can save you from eternal inner emptiness, from loneliness, from suffering, from incomprehensibility. Because after death there is nothing - and he gave this gift to the people he loved. He set them free.
