Текст песни Джек Абатуров - Исповедь
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
|
Я писал не письмо, а Исповедь. Тёр глаза. Выходил из квартиры. Лестницы сторожил. Я хотел рассказать о том, что уже не знал. Я хотел рассказать о том, как уже не жил. Я писал не письмо, а Исповедь. Видел Бог – как латал безуспешно дыры и резал жгут. Провожал потускневшим взглядом трамвай в депо. Из пакета ночами сыпал на стол кунжут. Как сидел на холодной кухне. Читал стихи. Привыкал в пустоте июльской жары болеть. И ловил предзакатный парус на объектив. Я любил этот мир. Я жаждал в него смотреть. И писал не письмо, а Исповедь. Верил в то, что Любовь превратилась в бусы из бирюзы. Но крошило Июнь небесное долото. И надежды на счастье лопались, как пузырь. Я стоял и смотрел на звёзды. Я ел пломбир. Наблюдал, как соседский пёс на кусты рычит. Вычислял, кто на Евро титульный бомбардир. Вспоминал сладкий вкус варенья из алычи. Я писал не письмо, а Исповедь. Пять недель. И, как маятник, мельтешил от стены к стене. Мои мысли покрыла плотным налетом цвель. Я – как ценный листок – терял и терял в цене. Я не мог говорить молитв и не знал псалтырь. Вкус надежды во рту подобен был миндалю. Я лелеял внутри себя бесконечный стыд. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю. Смотрите также:
Все тексты Джек Абатуров >>> |
|
I didn’t write a letter,
a confession.
Ter eyes.
I left the apartment.
The stairs were guarded.
I wanted to talk about
that I didn’t already know.
I wanted to talk about
as I have not lived.
I didn’t write a letter,
a confession.
God saw -
how patched unsuccessfully holes
and cut the tourniquet.
He followed his tarnished gaze.
Tram in the depot.
From the bag spilled on the table at night
sesame.
Like sitting in a cold kitchen.
I read poetry.
Accustomed to the emptiness of the July heat
to get sick.
And caught a pre-sunset sail
on the lens.
I loved this world.
I longed to look at him.
And he didn’t write a letter,
a confession.
Believed in
that Love has turned into beads from turquoise.
But June crumbled a heavenly chisel.
And hopes of happiness were breaking
like a bubble.
I stood and looked at the stars.
I ate ice cream.
Watched the neighbor dog in the bushes
growls.
He calculated who is the title of the Euro
bombardier.
I remembered the sweet taste
cherry plum jam.
I didn’t write a letter,
a confession.
Five weeks.
And, like a pendulum, flickered
from wall to wall.
My thoughts were covered with a thick coating
bloom.
I - like a valuable piece - lost
and lost in value.
I could not say prayers
and did not know the hymnal.
The taste of hope in the mouth was like
almonds.
I cherished within myself endless
shame.
I love you.
I love you.
I like.
