Текст песни Джек Абатуров - Небо над Хиросимой
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
|
Наступил ли октябрь. По лужицам ли домой – мне не важно. Я был немного разобран. Впрочем. Я исправно ходил от дома и до метро. И исправно ложился спать только поздней ночью. Иногда я смотрел на звёзды. И что-то пел. Очень тихо. Но ты и рядом бы не расслышал. За стеной по гитарным струнам стучал Кобейн. Ветер стены цеплял за вывески и афиши. Наступил ли октябрь. И нужно ли нам пальто. Теплый шарф повязать на шею? Больное горло. Я был вынужден пить топлёное молоко. И не слышать аллегро Шумана для валторны. Я заваривал чай с малиной. Кривил лицо. Вечерело. Мело. Фонарь под окном, сутулясь, провожал тёмно-жёлтым светом машинный сонм. Торопливо бродили люди по вестибюлю. И октябрь ли? Я был разобран. Немного пьян. За стеной по гитарным струнам стучал Васильев. В каждом шаге своём я находил изъян, превращая надежды в небо над Хиросимой. И октябрь – не октябрь. Небесная бирюза отражалась в озёрной глади. Сверкали крыши. Я молил о весне. Я плотно закрыл глаза. Я молил. Впрочем, Бог, наверное, не расслышал. Смотрите также:
Все тексты Джек Абатуров >>> |
|
Is it October? Through the puddles
whether home -
I do not care.
I was
disassembled a little.
However.
I regularly walked from home
and to the metro.
And I went to bed regularly
only late at night.
Sometimes I looked at the stars.
And sang something.
Very quiet. Notes
and would not have heard nearby.
Behind the wall on guitar strings
pounded Cobain.
The wind of the wall clung to the signboards
and posters.
Is it October?
And do we need a coat.
Tie a warm scarf around your neck?
Sore throat.
I was forced to drink baked milk.
And not hear the allegro of Schumann
for French horn.
I was brewing raspberry tea.
Contorted his face.
It was getting dark. Melo.
Lantern under the window, stoop,
accompanied by a dark yellow light
machine host.
People wandered hastily
around the lobby.
And is it October?
I was taken apart.
A little drunk.
Behind the wall on guitar strings
Vasiliev knocked.
At every step
I
found
flaw,
turning hopes into heaven
over Hiroshima.
And October is not October.
Heavenly turquoise
reflected in the lake surface.
Roofs sparkled.
I prayed for spring.
I closed my eyes tightly.
I prayed. However, God probably
did not hear.
